– Пища, крыша над головой, секс. – Джесс будто читала список, отмечая галочкой прочитанные строки. – О, подожди, я забыла упомянуть ребенка. Ты дал мне и его. Но ты, кажется, не очень хочешь иметь этого ребенка.
– Я обеспечу нашего ребенка.
– Как ты обеспечиваешь меня? Или как ты обеспечивал Сильвию?
– Об этом мы уже говорили.
– Я не верю, что ты меня обманываешь, Гейб. По крайней мере, не телом. – Джесс встала и повернулась к нему лицом. – Но почему ты говоришь ей то, чего не говоришь мне?
Он не повысил голоса, но гнев прозвучал в его словах:
– Ты упрекаешь меня, но сама ведешь себя ничуть не лучше.
– Согласна, я должна была сразу сообщить тебе о ребенке вместо того, чтобы ждать, пока ты узнаешь об этом от Дамона.
– Очень великодушно с твоей стороны признать это.
Сарказм звучал в каждом его слове.
– Не перебивай, пожалуйста. Я пошла на этот брак сознательно. – Она ударила себя в грудь кулачком. – Я вышла за тебя, прекрасно зная, что ты за человек. Но наш ребенок не делал этого выбора. Мне все равно, как ты относишься ко мне, но ты дашь нашему ребенку любовь и уважение, которые он заслуживает!
Гейб поднялся на ноги.
– Ты все сказала?
– Нет, не все. – Она была слишком сердита, чтобы бояться его. – Я могу долго говорить на эту тему. Ты хотел иметь жену и ребенка, но это означает, что ты должен быть мужем и отцом. Знаешь что, забудь о том, что надо быть достойным мужем, и сконцентрируйся на том, чтобы быть хорошим отцом.
– Я вообще не хочу быть отцом.
Джесс показалось, что она ослышалась.
– Что?
– Я сделал ошибку, когда попросил тебя родить ребенка.
Джесс покачнулась и снова села на ступеньку. Защищающим жестом она положила руку на свой живот.
– Ты ведь не хочешь, чтобы я…
– Конечно, нет. Я не чудовище. Но не жди от меня особой любви к ребенку. Я буду относиться к нему с должным уважением, но хочу, чтобы он учился в интернате, когда достаточно подрастет.
– Да что с тобой такое? – закричала Джесс. – Ты будто не о живом человеке говоришь, а о ненужной мебели!
– Ты слышала. – В его голосе прозвучала сталь. – Этот ребенок не останется в моем доме ни на мгновение дольше, чем необходимо.
Ужасное подозрение закралось в ее душу.
– Ты действительно думаешь, что я обманывала тебя? – прошептала она. – Ты думаешь, что это не твой ребенок?
– Не говори глупости, Джесс. Я знаю, что отвечаю за это так же, как и ты.
– Отвечаешь? За это? Мы говорим о нашем ребенке, Гейбриел! – она захватила его руки и попыталась встряхнуть, но он остался недвижим. – Как ты можешь единолично принимать подобное решение?
– Обсуждение закончено.
Он оттолкнул ее руки нежно, но твердо.
Потрясенная до глубины души, она наблюдала, как Гейб поворачивался, чтобы идти в дом. И внезапно будто ангел прошептал ответ ей на ухо.
– Это все из-за них.
Гейб остановился и повернулся к Джесс.
– Хорошо, если тебе так будет легче, я признаю, что совершил ошибку. Я не хочу, чтобы ребенок путался под ногами, и я не хочу быть отцом. Точка.
– И то, что через два дня годовщина пожара, не имеет ничего общего с твоим нежеланием иметь детей?
– Я давным-давно привык. Это самый обычный день.
Он ушел в дом, громко хлопнув дверью.
Джесс села на ступеньку, охватив руками поднятые колени. Она понятия не имела, что делать. Гейбриел казался таким решительным, таким упрямым.
Но надежда все еще теплилась в ее душе. Гейб не хочет признать, что его поведение имеет отношение к пожару и гибели его семьи. А после пожара, в котором чуть не погибла сама Джесс, его страхи наверняка окрепли еще больше.
Джесс вытерла слезы, встала и собралась вернуться в дом. Еще есть немного времени, чтобы достучаться до мужа. Но если у нее не получится, их брак потеряет всякий смысл.
Гейб занимался обычными делами, и все работники следовали его примеру.
– В день годовщины всегда так? – спросила Джесс у миссис Крофт.
– Все годы, что я работаю здесь. Не беспокойся, Джесс. Он был маленьким мальчиком, когда это случилось. Естественно, он забыл страшные события того дня.
Но Джесс была уверена, что он ничего не забыл – ведь ночью ему снова приснился кошмар. Подумав еще несколько минут, она взяла ключи от машины.
– Я еду на «Рендалл стейшн», – объяснила она миссис Крофт. – Хочу поработать в саду. Вернусь засветло.
– Я передам Гейбу.
Дорога уже была знакомой, и Джесс совсем не устала. Следующий час она убирала мусор в саду. Потом начала собирать букет.
Положив цветы на пассажирское сиденье, она поехала к могилам родителей.
– Мне вас не хватает, – сказала она спокойно. – Но думаю, теперь со мной все будет хорошо. Забавно, как крошечный младенец, растущий в тебе, может сделать тебя такой сильной.
Возвратившись к машине, она направилась к кладбищу «Энджел стейшн». Дорога туда заняла минут пятнадцать.
Подъезжая, Джесс заметила маленький грузовичок. Остановив машину, она взяла цветы и вышла.
И увидела мужчину, который стоял на коленях у маленького надгробного камня.
Джесс чувствовала, что не следует ему мешать, и ушла бы, если бы он ее не заметил.
– Я принес цветы.
На одном надгробном камне Джесс увидела сосновую шишку, на втором – речной камень, а на третьем – крошечный букетик полевых маргариток. Глотая слезы, она положила свои цветы. Гейб стоял рядом с ней.
– Извини. Я не хотела тебе мешать.
– Тебе не за что извиняться. – Он стряхнул пыль со своей шляпы и надел ее. – Мне пора возвращаться.
И очень быстро ушел.
Джесс опять посмотрела на могилы. Маргаритки для младшей сестры – вероятно, она любила плести венки из них. Речной камень для Рейфиела – возможно, он любил ловить рыбу или плавать. Сосновая шишка для Майкла – наверное, он был большой любитель лазить по деревьям. У нее не осталось сомнений, что Гейб нежно любил своих братьев и сестру.
Дав волю слезам, Джесс пошла к своей машине, но что-то заставило ее обернуться.
На могилах родителей Гейба лежали лишь те цветы, которые она только что положила.
Значит, им он ничего не принес. Что случилось со Стивеном и Мэри Дюмон? И почему Гейб до сих пор так сердит на них?
В следующие дни Джесс несколько раз пыталась поговорить с Гейбом, но каждый раз наталкивалась на глухую стену. Гейб стал отчужденным, и это пугало ее, заставляя терять веру в будущее. Ко времени ее прилета в Окленд, где должна была открыться выставка, Джесс буквально места себе не находила.
– Джесс!
Она вздрогнула, не ожидая услышать свое имя, и увидела взволнованное лицо миссис Килпатрик.
– Спасибо, что встретили меня.
