Бренди отпила еще чаю и подняла брови.
— Ваш племянник? — удивилась она.
— Адам Маккаллоу.
Чашка Бренди соскользнула с блюдца на пол и разбилась, а Дейни поперхнулась пирожным.
Бренди сильно стукнула Дейни между лопаток, тем самым вызвав у нее приступ кашля. Уверившись, что с сестрой все в порядке, она схватила с подноса салфетку и упала на колени, чтобы убрать с пола.
— Бросьте, — сказала Кармел. — Джин уберет.
Бренди осмотрелась, съежившись при виде осколков красивой чашки из китайского фарфора. В животе что-то сжалось, и ее охватила паника. Уцепившись за гладкие деревянные подлокотники кресла, девушка неуверенно опустилась на сиденье.
— Ваш племянник — шериф Маккаллоу? Кармел кивнула:
— Верно. Сын моей сестры Жозефины. Адам хороший малый, но иногда слишком легко заводится. Я все время говорю, что ему надо научиться расслабляться.
Дейни бросила на сестру беспокойный взгляд наполненных слезами из-за кашля глаз.
Она еще раз сильно кашлянула, и из ее рта выскочили крошки пирожного. Бренди хотелось, чтобы кресло ожило и проглотило ее. Если бы ей нужны были доказательства, насколько они с Дейни не подходят жителям Чарминга, она только что получила большую их дозу.
— Да, он был немного упрям, — согласилась Бренди.
Кармел засмеялась и протянула Дейни вышитую салфетку.
— Упрям, это верно. Правда, я чаще называю его скучным или занудным. Он не понял бы, что это такое — веселиться, даже если бы сам дьявол пришел давать ему уроки.
Бренди выдавила из себя улыбку, думая, когда же она сможет улизнуть из гостиной Кармел. Если шериф застанет ее пьющей чай с его тетушкой, он так быстро выставит ее из города, что только ветер засвистит в ушах.
Кармел предложила Бренди еще одно пирожное, от которого та вежливо отказалась. Ничто не смогло бы осилить тот ужас, который подступил к ее горлу.
— Не то чтобы это была его вина, — продолжала хозяйка дома. — Видите ли, он потерял родителей, когда ему было всего шестнадцать. А у него были две избалованные маленькие сестренки, которые за всем обращались к нему. Когда я услышала о смерти сестры, то сразу же приехала сюда. Но к тому времени они уже около года были одни. Адам всегда относился к своим обязанностям очень серьезно. Даже после моего приезда он не отказался от них. Когда девочки вышли замуж и уехали, Адам взялся опекать целый город. В какой-то момент он даже забыл, как надо расслабляться.
Сочувственно кивая головой, Бренди осматривала комнату в поисках быстрейшего пути к бегству. Она сидела на краешке кресла и беспокойно ерзала.
— Я уверена, что вы знаете, как приятно проводить время, — заметила Кармел, бодро кивая седеющей головой. — Да, вы выглядите, как девушка, обладающая истинным вкусом к жизни. Вы очень подошли бы моему племяннику.
Бренди подскочила, словно ее укололи булавкой.
— Нам действительно надо идти, — сказала она, махнув рукой Дейни, которая от удивления выпучила глаза. — Спасибо за чай.
— Подожгите, — попросила Кармел, схватив ее за руку. — Вы не сказали, сможете ли помочь мне?
Бренди тоскливо посмотрела на занавешенную дверь. Ничего ей так не хотелось, как только вытащить Дейни из этого дома и как можно быстрее вернуться в фургон. Шериф убьет ее, когда узнает об этой встрече. А у его тетушки странные мысли. Бренди заметила, как ее проницательные глаза зажглись лукавым блеском.
Но потом ее взгляд упал на кресло-каталку и взволнованное лицо Кармел. После еще одного отчаянного взгляда на дверь Бренди снова медленно села.
— Расскажите мне, что произошло. Кармел улыбнулась:
— Почти два года назад я ехала в Оклахома-Сити. На вершине холма у дилижанса отвалилось колесо, мы перевернулись и меня выбросило. Было сломано бедро, и я пролежала в постели три месяца. Когда потом попыталась встать, оказалось, что мои суставы не работают. С тех пор я не в состоянии сделать ни шагу.
— А что сказал доктор? Кармел фыркнула:
— Этот знахарь? Сказал, что такие вещи иногда случаются в моем возрасте. Можете себе представить? Мне всего пятьдесят два. — Она немного смутилась и добавила: — Ну, может быть, пятьдесят пять. Но этот старый тупица старше меня лет на десять. Я хотела треснуть его по голове своим ночным горшком. Адам давал объявления в газетах год назад, но мы не можем много предложить молодым врачам, только что окончившим университет. Они с большей охотой будут практиковать в каком-нибудь большом городе, где им будут платить наличными, а не продуктами.
— Вы пытались ходить?
Кармел взглянула на свои ноги и кивнула:
— Сначала я все время пыталась. — Она снова посмотрела в глаза Бренди. — Потом уже не могла. Но я знаю, что если бы мне помогли справиться с болью и неподвижностью, то я смогла бы.
— Значит, вы чувствуете боль?
— Да-да, я могу чувствовать. О, иногда мне так больно, что не могу терпеть. Но я говорю себе, что это хорошо, я хочу сказать — чувствовать боль. Ведь так?
Бренди смотрела в изумрудные глаза, которые умоляли ее дать ей надежду, и не могла произнести ни слова. Что, если она подаст этой женщине напрасную надежду? Пятьдесят пять, конечно, не старость, но и не молодость. В сломанном бедре могли возникнуть осложнения. Бренди встречались подобные случаи. Правда, она видела женщину и старше Кармел, которая поправилась без особых хлопот. Но ведь это тетка шерифа! Что бы он сказал о вмешательстве Бренди?
Дейни наклонилась вперед в тревожном ожидании. Бренди страстно хотелось сказать им обеим, что она сделает это, но она все еще колебалась. Адам Маккаллоу весьма странно относится к этому делу. Она несет ответственность за благополучие сестры. — Она должна думать о Дейни. Прохладный воздух ничто в сравнении с лютой зимой или, хуже того, тюремной камерой.
— Бренди сможет, мисс Кармел, я знаю, что она сможет, — вырвалось у Дейни, бросающей взволнованные взгляды на сестру. — Она все может!
— Дейни! — Бренди была в смятении. Что сестра наделала!
— Ничего, мисс Эштон, — сказала Кармел, еще больше утонув в кресле. — Я ценю уверенность и воодушевление вашей сестры, но я нуждаюсь в вашей помощи. Я могу заплатить вам. Сколько бы вы ни запросили. Уверяю вас, что деньги для меня не проблема.
— Дело не в этом, — быстро ответила Бренди, снова обеспокоенная тем, как все это воспримет шериф. Она встретила две пары глаз, полных надежды, двух решительных единомышленниц. Как могла она отказать в помощи этой милой женщине, если могла хоть что-то сделать для нее? Ответ был очевиден. Бренди не могла ей отказать, даже если это означало риск испытать ярость шерифа. Здравый смысл улетел испуганной птицей, и вся ее решимость отказать исчезла.
