— Все нормально? — спросила она тихо.
— Все в порядке.
— Позвольте мне проверить вашу повязку.
Оба сели на кровать. Дженифер ловко сняла бинт и взглянула на руку.
— Похоже, рана заживает. Рада, что дело идет на поправку.
Она стала вновь накладывать повязку. Делала это весьма осторожно, боясь причинить боль. Свежая повязка была менее объемной, к большому облегчению Куина.
Дженифер встала и только было сделала шаг, как он взял ее за руку. Она вопросительно посмотрела на него, но он молча притянул ее и усадил к себе на колени.
Глаза Дженифер, казалось, стали еще больше и темнее в отблеске свечи. Царивший в комнате полумрак располагал к интимности. Очень осторожно Куин начал снимать с нее халат, пока наконец не стянул совсем. Затем бросил на пол.
— Дженифер!
— Да? — отозвалась она еле слышно.
— Между нами ничего не может быть, вы знаете об этом, не правда ли?
— Да.
— Но от этого мне не легче расстаться с вами.
На глазах Дженифер выступили слезы. Она моргнула, чтобы не пролить их. Улыбка ее была так печальна, что окончательно разбила сердце Куина.
— Спасибо за откровенность.
Не в состоянии уже больше сдерживать себя, она протянула руку и коснулась его щеки. У него комок встал в горле.
— Никогда не забуду эти несколько дней, проведенных вместе с вами, а также и вашу заботу обо мне.
— Вы тоже отнеслись ко мне с участием.
Он привлек девушку к себе, прижимая все крепче и крепче. Ее голова покоилась на его плече.
— Прежде мне никогда не приходилось проявлять заботу. Ни о ком. Я всегда был сам по себе и ни в ком не нуждался. И я никому не был нужен. И мне так странно было вначале заботиться о вас. Но ведь никого другого рядом не было. И я бы никому не позволил любоваться этим прекрасным телом, спрятанным под вашей одеждой.
Он нежно стал покачивать Дженифер на коленях, словно баюкая ребенка.
— Вы были так добры ко мне, так терпеливы. Право, я не заслужила этого, — ласково сказала девушка.
Он медленно провел рукой по ее затылку. Затем все ниже и ниже, до нежного изгиба бедер. Какое блаженство.
Он тряхнул головой.
— Терпение с вами как раз и не потребовалось. Я думал только об одном: чтобы вы выжили.
— Вам здорово досталось, — сказала она, поднимая голову. Губы ее коснулись его щеки.
Он сделал резкий вдох, затем повернул голову, и их губы сомкнулись.
Куин так и не понял, кто из них первым преодолел последний барьер, но, когда ощутил вкус ее губ, не устоял. Она с жаром ответила на его поцелуй. Ее язычок заигрывал с ним, дразнил его.
Он чувствовал, как она дрожит. А может, это дрожит он сам? Дыхание у обоих было коротким и неровным. Куин погрузил пальцы в пышные белокурые волосы. Потом стал покрывать лицо девушки поцелуями, каждый его кусочек: глаза, брови, нос, щеки и нежные ушки.
Куин знал — это безумие, он должен остановиться, но ничего не мог с собой поделать. Руки не слушались его, прижимая голову Дженифер крепче и крепче. Потом он вновь провел рукой по ее спине, по вырезу ночной рубашки, расстегнув при этом множество ненужных пуговиц. Он любил ее, нуждался в ней, чувствуя каждой клеткой своего тела, что и он нужен ей.
Ночная рубашка была спущена до самого пояса. Руки Куина могли беспрепятственно наслаждаться ее телом. Два нежных полушария уместились в его ладонях, такие маленькие, упругие, и крошечные розовые соски украшали их, словно бусинки.
Когда он наконец оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями шею, Дженифер откинула голову, безмолвно разрешая ему эти ласки, и прильнула к нему.
Куин склонился, прижавшись губами к нежному холмику. Дженифер трепетала, что лишь усиливало его страсть. Не выпуская из рук одну грудь, он ласкал и ласкал теперь другую. Еще чуть-чуть, и он, кажется, умрет от блаженства.
Остановившись, чтобы перевести дух, он услышал частое дыхание Дженифер. Что же они делают! Безумие, какое-то наваждение. Он пробудил в женщине чувственность. Она уже не может пассивно пребывать в его объятиях. Куин и сам был на пределе, ведь их разделяли лишь тонкая ткань ночной рубашки и простыня.
— Дженифер, Дженифер, любовь моя, — прошептал он.
Она не открыла глаза. Вместо этого она склонила голову так, что ее губы коснулись плеча Куина, и стала покрывать поцелуями его плечо и шею. Каждый поцелуй, каждое прикосновение еще жарче разжигали его страсть.
— Нам следует остановиться.
Она продолжала ласкать его. Она гладила грудь Куина. Пальчиками отыскала соски. Наклонила голову и нежно провела по ним языком.
Тело Куина дергалось, словно под высоким напряжением, но Дженифер не унималась. Куин застонал. Запрокинув ее голову, он страстно, почти яростно впился в ее губы. Дженифер отвечала ему с той же пылкостью, обвив руками его шею, словно решив, что уже никогда не отпустит его.
Сердце Куина молотом стучало в груди, оглушая их обоих, и даже кровать под ними, казалось, вздрагивала.
— Любовь моя, прости меня! — наконец пробормотал он и положил Дженифер на кровать.
Нетерпеливо, одним рывком Куин стащил с нее ночную рубашку и бросил ее туда же, где валялся халат. Простыня слетела с него, как только он встал. Куин отшвырнул ее в сторону, потом лег рядом с Дженифер, положив руку под голову.
— Простить за что? — ухитрилась она прошептать распухшими от поцелуев губами.
— За то, что я намереваюсь сделать. Хочу любить вас. Больше мне ничего не остается.
— Да, — согласилась она, обнимая его еще крепче.
Разительный контраст между его загорелой рукой и белоснежной кожей Дженифер завораживал Куина. Он положил руку на ее атласный мягкий живот чуть пониже пупка и ощутил трепет под ладонью.
Она обнимала его за шею и целовала в губы. Куин блаженствовал.
— Не хочу причинять боль вашей руке, — прошептала она.
— А я не хочу причинять боль вам, — ответил он, целуя ее в ушко.
— А вы не причиняете.
Она слегка укусила его за щеку.
— Я не могу больше оберегать вас.
Куин языком коснулся ее уха. Дженифер затрепетала.
— Это не имеет значения, — ответила она, пытаясь поцеловать его.
— Для меня имеет, — сказал он, слегка отстраняясь.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Я в безопасности.
Она смотрела на него ясным, спокойным взглядом.
Он тряхнул головой.
— Любимая, если бы вы только знали! Со мной вы никогда не были в безопасности.
Куин нагнулся и прикоснулся губами к ее груди.
Она замерла, затем прерывисто вздохнула.
— Вы понимаете, что я имею в виду? Вы даже представить не можете, как я хочу вас.
