Элегантная, но на лбу красными буквами: СТЕРВА. — У него таких табуны. Мужчина, — и тихо, — весь в папеньку. Костя где?
— А вы кто? — я все еще держалась правил поведения.
— Я — его мать, а это, — кивнула на жгучую брюнетку, — его невеста. А вот кто вы, милочка?
Я, ошеломленная грубостью, молча хлопала ресницами. Его мать. Его невеста. И я без трусов.
— Он спит, — на автомате проговорила, когда они нахально протиснулись в дверь. В гостиной остановились, осматриваясь, словно впервые.
— Вы еще здесь? — скривилась госпожа Потрясова.
— Ага, у нас ложки пропадают.
Брюнетка громко фыркнула. Мы встретились взглядами- в ее глазах было что-то изучающе: я не была для нее соперницей, это она дала понять ясно.
— Какая нахалка! — воскликнула та, что матерью назвалась.
— Зато вы сущий такт и вежливость, — язвительно бросила и пошла в спальню. Здесь, похоже, цирк остановился, а я никогда не любила клоунов. И дурой быть тоже. Наверное, Костя про себя громко и заливисто смеялся, когда ночью отдавалась ему во власть и делилась сокровенным. Уложил на лопатки непокорную.
— Ксюш, — он громко зевнул и потянулся на кровати, — ну ты почему в одежде?
Я как раз натягивала узкие брюки. На очереди джемпер.
— Вставай, — холодно ответила. — У тебя гости.
— В смысле? — нахмурился он.
— В прямом! — повернулась, рассматривая с болью и брезгливостью. — Какой же ты мерзавец. Иди к своей невесте, объясняйся.
— Ксюш, ты чего?
Я бросилась к двери и распахнула настежь. Потрясов рванул за мной.
— Мама?! — заметил в гостиной гостя номер один. — Алина?! — и номер два. Если до того сомнения были, то сейчас сплыли.
Я не хотела разбираться, просто убежала под презрительные взгляды. Проанализирую свою доверчивость позже, когда никто не будет смеяться надо мной.
— Ксюша, не уходи, дай объяснить! — Костя хромал след в след.
— Это твоя мать? — резко остановилась.
— Да.
— Это твоя невеста?
Он заколебался с ответом ровно на секунду, мне стало все ясно. И стало все равно.
— Нет… Это не то. Это ничего не значит.
— Господи, Потрясов! — взмолилась я. — Для тебя вообще хоть кто-то что-то значит? Люди для тебя значение имеют, или на всех пофиг?!
— Русалочка, не надо, — попытался дотронуться, но я отпрыгнула в сторону.
— Отвали от меня, понял. Или реально получишь каблуком в задницу.
Я распахнула дверь и бросилась на волю. Костя с упорством эксгибициониста бросился за мной.
— Штаны надень, не позорься, — прошипела через плечо и убежала. Ненавижу. Всех их ненавижу!
[1] Кричалка тараканов из фильма «Люди в черном»
Костя
Черт! Ударил кулаком в стену, когда Ксюша нырнула в лифт. Я бы побежал без штанов, если бы не знал точно, как она расценит это. Хуево расценит. Факт.
Доковылял до гостиной, на мать посмотрел: элегантное платье, прическа, туфли, а я с хреном на перевес. Мне лично было комфортно, а как ей — не мои проблемы.
— Ну и зачем ты пришла с утра пораньше?
— И тебе доброе утро, сын, — сухо проговорила. — Ты хоть прикройся, постыдись!
— Ты б еще ночью пришла и нотации мне почитала.
— Костя! — строго оборвала. — Не паясничай! Перед тобой женщины.
— Ты моя мать, а она, — кивнул на Алину, — хуями не интересуется. У нее свой есть, на веревочке. Правда, Алинка?
Мама скривилась, строя из себя святую невинность. Моя «невеста» фыркнула.
— Я предпочитаю жесткий фиксатор.
Алину я знал лет пятнадцать. Когда к родителям наведывался, познакомился и с семьей Магнитских. Наследница оборонных заводов, женщина со стальными яйцами, в чем-то свой мужик, но только ее дед считал, что негоже бабе в бизнесе хозяйкой быть: не ателье и не салон красоты ведь! Муж нужен. Только Алина использовала мужские прелести, исключительно посылая нахер, в остальном — без надобности. А дед у нее жуткий консерватор и внучку-лесбиянку не примет, без наследства оставит. Алина искала респектабельного и представительного мужа для фиктивного брака. Моя мать, имевшая акции этих заводов, стремилась утереть нос отцу, заполучив больше ликвидных активов. Только чего они ко мне прицепились?! Я не респектабельный и жениться по договору никогда не собирался!
— Нам нужно поговорить, — холодно отчеканила мать, старательно отводя глаза от моего хозяйства. Я хмыкнул и пошел в гардеробную. Джинсы натянул и черную водолазку.
— Чай-кофе не предлагаю, — сложил руки на груди, — говорите, что хотели и, — я жестом показал, как быстро им нужно будет свалить. Мне с Русалкой объясниться необходимо.
— На, смотри, — мать передала мне какую-то папку. Алина присела, вольготно развалившись на моем диване. — Мы подготовили новые условия. Через пять лет получишь десять процентов акций.
Мама была довольна собой. Я покачал головой и внимательно посмотрел на нее. Любил ли я мать? Любил ли я в принципе родителей? Наверное, да, где-то глубоко в сердце: там все еще жил маленький мальчик. Был ли я к ним привязан? Однозначно нет. Я — бесхозный ребенок. У меня было все: шмотки, игрушки, няньки, деньги. Только отцу с матерью не до меня совсем. У них сначала любовь, потом ненависть: сперва только собой занимались, потом жили с единственной целью — сделать больнее друг другу. Когда развелись и разъехались — я выдохнул с облегчением. В семнадцать съехал от матери. Она на радостях бросилась за отцом в Европу. Вампиры любили пить кровь. Сейчас через меня пыталась с отцом силами меряться, только он устал: женился и укатил за океан, а матери все неймется. Любит в чужую жизнь лезть: теперь на очереди я.
— Дорогая мать, — это я так сдерживаться пытался, — ответь мне: ты в себе?
Она только губы скривила. Заговорила Алина.
— Костя, партнерский брак двух взрослых и деловых людей.
— У меня уже есть невеста, так что, спасибо и до свидания.
— Ну нужна тебе эта Ксюша, ну и спи с ней! — вскликнула мать. — В твои амурные дела лезть никто не будет, главное, не выставляй их напоказ.
— А ты внуков не хочешь? — иронично усмехнулся. Женщина вообще без материнского инстинкта. Может, хоть мои дети ее взволнуют?
— Костя, очнись!
