малышах. Им это не на пользу.
Но я уже на подсознании понимаю, что мне не понравится продолжение разговора. Сердце болезненно сжимается в груди.
Захар возвращает на меня взгляд.
— Взамен никаких попыток выскочить за меня замуж. Случайных, — берет в кавычки это слово, — залетов. И попыток забеременеть в принципе.
Ба-бах! Надеюсь, Захар не слышит этот звук. Сердце разлетается на куски. Сглатываю, пытаюсь смочить пересохшую глотку.
— А если все же получится так, что я забеременею?
Черт! Мне важен именно этот ответ! От него зависит практически все. Будущее наших детей как минимум…
Захар пожимает плечами.
— Придется решать эту проблему.
— Каким образом?
Он недовольно сжимает губы.
— Юль, ну ты что как маленькая? Медицина сейчас на высоте, так что проблем с этим нет…
— Аборт?
Он цокает и качает головой.
— Ну для чего вот это?
Делаю вдох, пытаюсь протолкнуть в легкие воздух, которого резко становится мало. В ушах начинает шуметь кровь, а я сжимаю до боли кулаки, чтобы не разреветься.
— Ну я просто пытаюсь выяснить все нюансы.
И в этот момент я благодарна, что меня не выдает срывающийся голос и все такое прочее. Наоборот, голос звучит ровно, да я и сама остаюсь спокойной, хоть внутри происходит чуть ли не конец света.
Захар наклоняется ещё ближе.
— Юль, мне сейчас не нужна семья и дети. Поэтому да, если беременность случится, то я отправлю тебя на аборт.
Он серьезно! Он, мать его, серьезно! У него даже ни один мускул на лице не дергается, когда он это говорит.
А мне хочется в воздухе раствориться, чтобы не видеть его.
— А если я откажусь? — продолжаю бороться за наших малышей.
Глаза Захара темнеют. И я чудом не отшатываюсь. Держу спину ровно.
— Не откажешься. Я тебя поэтому предупреждаю сразу, на берегу: никакой семьи и детей. За это ты купаешься в моем внимании и бабках.
— Купить меня решил? Превратить в содержанку?
Скалится.
— Нет, зачем? Предлагаю выгодную сделку.
— И в чем моя выгода?
Я реально не понимаю в чем… в деньгах?
— Ты будешь со мной.
Угукаю.
— Подумай, Красная Шапочка, — гладит меня по щеке, а мне становится мерзко.
Отстраниться хочу. Отмыться от этого прикосновения.
— Подумаю, Серый Волк.
Тошнота становится ощутимой.
Вскакиваю с кресла и хватаю сумочку.
— Извини, мне нужно отлучиться.
Не жду от него ответа и выбегаю в коридор, ведущий в уборные.
В последнюю секунду успеваю закрыться в кабинке, и меня сгибает над унитазом. Выворачивает так, что все кости превращаются в вату.
Меня трясет, все тело содрогается от приступов рвоты. Нащупываю бутылку с водой и делаю спасительный глоток.
— Ничего, крошки, я вас не дам в обиду, — хватаюсь за живот, а по щеке стекает слеза.
Усаживаюсь на крышку унитаза и жду, пока перед глазами перестанет все плыть. Выхожу, придерживаясь за стенку.
— Вам плохо? — на меня испуганно смотрит незнакомая девушка.
Мотаю головой. Выдавливаю улыбку.
— Видимо, съела что-то не то.
— Ох, бывает, — усмехается.
Подходит ко мне и поддерживает.
— Давайте, умойтесь прохладной водой. Должно полегчать.
— Спасибо, — стараюсь выдавить улыбку.
— Вы с кем-то? Может, кого-то позвать.
— Нет, — слишком быстро почти выкрикиваю.
Девушка слегка вздрагивает. А я мысленно даю себе подзатыльник.
— Просто, понимаете, я с парнем на свидании. Ну и вот, представляете, он меня вот такой увидит.
Она усмехается.
— Ну да, такое себе. Извините, мне пора, меня там тоже ждут.
— Да, конечно, спасибо вам за помощь.
Она пожимает плечами.
— Поправляйтесь.
Упираюсь руками в раковину и поднимаю взгляд на зеркало. Бледная, под глазами начинают проявляться синяки. Ополаскиваю лицо прохладной водой и стараюсь глубоко дышать.
Мне начинает названивать Захар. Сбрасываю и заставляю себя выйти.
Я не собираюсь сейчас сбегать. Это не решит проблему, и Захар может меня искать, чтобы переубедить или ещё что-то.
А мне это не нужно. Решать, так конкретно все.
Возвращаюсь к нему.
— Извини.
Он окидывает меня взволнованным взглядом.
— Все в норме?
Прислоняю ладонь к щеке.
— Немного давление подскочило. У меня бывает.
Кивает.
— Так, может, тебе лучше домой? Отлежишься.
— Да, было бы здорово. Извини, что порчу вечер. Видимо, устала сильнее, чем я думала.
Доезжаем в полном молчании. Я не начинаю разговор, да и Захар не спешит нарушить тишину.
Подвозит к дому и поворачивается, как обычно. Окидывает взглядом.
— Может, в больницу, Юль? Ты какая-то бледная.
Мотаю головой.
— Ну прям уж. Буду я ещё кататься в больницу из-за каждого недуга. Завтра буду огурцом. Не забивай голову, — стучу по его виску.
Он перехватывает моё запястье, а я боюсь дернуться и выдать себя. Выдать, что мне не нужны эти прикосновения. Хотя я сама виновата. Чего полезла к нему?
Прижимается губами к тыльной стороне моей руки и смотрит прямо в глаза.
— Подумай над моим предложением. Уверен, нам будет хорошо вместе.
Улыбаюсь. Точнее, изображаю улыбку и выхожу.
Машу ему вслед, жду, пока его машина скроется из виду. Ноги отказываются послушно держать мое тельце, и я падаю на заснеженную лавочку.
Из меня вырывается всхлип. Зло вытираю слезы, но они не желают прекращаться.
Достаю телефон.
— Ад, — голос дрожит, — ты сейчас занята?
— Юлек, что стряслось?
— Занята? — уже почти скулю в трубку.
Боль разрывает все тело. Всхлипы становятся сильнее.
— Еду. Ты дома?
Угукаю.
Часто-часто глотаю слюну, чтобы меня снова не вырвало. Беру в руку горсть снега и сжимаю его.
Жду подругу и не решаюсь встать на ноги. Боюсь, сразу грохнусь на притоптанный снег.
Машина Адки тормозит, но скользит по легкому гололеду, останавливаясь чуть подальше моего подъезда.
— Ты дурная?! — орет подруга на весь двор. — Ты какого черта голой жопой на холодной лавке сидишь?!
Подбегает ко мне, периодически поскальзываясь, и сдергивает меня с лавки.
Я чуть ли не повисаю у неё на руках, пока она продолжает отчитывать меня:
— Совсем башкой не думаешь! Ты какого фига такой опасности детей подвергаешь! А если простынешь, ты хоть подумала, чем может обернуться это твое сидение на холодном? Юля!
Она встряхивает меня как куклу и заглядывает мне в лицо.
— Боже, что с тобой?
Всхлипываю.
— Ну-ка, домой.
Заталкивает меня силой в подъезд, чуть ли не волоком дотаскивает до квартиры. Роется в
