Толмен обдумывал, стоит ли пересказывать ему историю, которую только что поведала Фиби.
— Фиби сейчас сказала, что была с тобой в ту ночь, когда похитили Сью Флайд.
Пронзительный взгляд Бретта привел Фиби в отчаяние. Она видела, он не торопится верить ей. А может быть, он неверно понял ее?.. Она молила о прощении. Ведь это признание двенадцать лет назад могло бы избавить его от унижения и страдания. Но Бретт оставался бесстрастен.
Пока он поднимался наверх, одевался и спускался вниз, у него было время обдумать свое неприятное, затруднительное положение и подобрать заранее ответы на возможные вопросы. Кстати, а какое право имеет шеф полиции приходить в его дом и намекать на то, что это именно он похитил ребенка? Какое право имеют жители городка подозревать его в совершении преступлений?
— Ты бы лучше побыстрее заканчивал со всем этим, Бен. Мое терпение не беспредельно, — начал он, тоже присаживаясь на стул. — Я не собираюсь опять быть козлом отпущения!
Фиби чувствовала глубочайшее разочарование. Он не захотел понять, что она желает быть его союзником и не собирается отказываться от него на этот раз.
Бен взглянул на нее с откровенной насмешкой.
— По-моему, я предупреждал, что будет лучше, если эта леди уйдет, сказал он, и Фиби залилась краской гнева.
— Я остаюсь, — сказала она твердо и села рядом с Бреттом.
Но он не испытывал большого удовольствия от ее решения. По закону Бен мог настаивать на разговоре с глазу на глаз. И Бретт подозревал, что часть приведенных им доводов будет отвергнута.
Шеф полиции пробуравил глазами своего подозреваемого и откашлялся, готовясь к решительной схватке. Это была прелюдия, направленная на запугивание.
— Итак, у нас есть пропавшая маленькая девочка. Кстати, эта девочка жила совсем недалеко от твоего дома, на той же улице. Я хочу точно знать, что ты делал прошлым вечером? Когда ты ужинал? Когда лег спать? Все в подробностях.
Бретт скрестил на груди руки, в его голосе звучало раздражение.
— Ты меня подозреваешь, Бен? Зачем тебе знать, что я делал вчера?
— Ты же все понимаешь, Бретт. Город наш тихий, состоящий всецело из законопослушных граждан. И вдруг похищение маленькой девочки. А мы знаем, что когда последний раз произошло такое же преступление, ты, Бретт, был жителем нашего города. И подозревался в его совершении, между прочим. Ты появился у нас опять — и опять в нашем городе похищение. Даже самый тупой после всего сказанного поймет, почему я задаю эти вопросы тебе. А ты же не тупой.
Атмосфера взаимной неприязни наполнила комнату. Фиби не смогла дальше выносить угрожающей тишины и постучала пальцами по столу. Этот звук привлек внимание мужчин одновременно. Ее взгляд остановился на шефе полиции.
— Это баранье упрямство и неслыханная глупость, Бен. Твой предшественник арестовал бы Бретта, если бы он был виновен. Тебе разве не понятно, что Бретт не причастен к похищению Салли, так же, как не был причастен и к похищению Сью.
— Послушай, Фиби. Если ты не прекратишь оскорблять меня, тебе придется немедленно покинуть нас. У меня серьезная проблема — пропажа девочки, и мой долг найти ребенка и его похитителя. — Бен со значением растягивал слова, довольный собой.
— Но Бретт не имеет ничего против моего присутствия, — оправдывалась Фиби.
— Да. Однако он не удостаивает меня ответами на важные вопросы. Возможно, из-за тебя, — заметил Бен.
— Он прав, Фиби, — вмешался Бретт, осознавая, что сделанное ею заявление опоздало на много лет и поэтому не произвело ожидаемого впечатления. Бен вполне мог вызвать его в свой участок и там допросить. — У меня нет желания что-либо скрывать, Бен. Это не в моих интересах. Я тоже собираюсь кое-что выяснить. Что ты хочешь еще знать, Бен?
Час спустя Бретт провожал шефа полиции к выходу. Фиби наблюдала за ними из гостиной. Все это напоминало спектакль, разыгранный провинциальными актерами. Странное, не похожее на допрос интервью, пропитанное недоверием и легким презрением. Бен неустанно пытался подвести их беседу к обвинению Бретта, а тот изящно и тонко уводил его мысли в сторону. Иногда он вообще выставлял Бена в роли ребенка, нарочито разжевывая для него прописные истины.
Была только одна проблема — алиби, потому что как раз его и не было у Бретта. Фиби была уверена, Бен не поверил, что Бретт просидел за пишущей машинкой почти всю ночь, но так ни слова и не написал.
— Я надеюсь, ты найдешь этого типа, Бен, — сказал Бретт в дверях.
Шеф полиции прищурил глаза, в них мелькнули искорки злобы.
— Можешь на это рассчитывать, Бретт. Ты можешь даже быть в этом уверен!
— Я не думаю, что он поверил тебе, — сказала Фиби, когда дверь за Беном захлопнулась.
Бретт не возразил, он только сильнее закусил нижнюю губу, обдумывая правильность своего внезапного решения о сотрудничестве. Может быть, ему следовало настоять на другом? Но это все было похоже на дурной сон. Он ведь не делал ничего плохого! Он только приехал на похороны своей матери. И, уж конечно, никого не похищал темной ночью.
Но, как видно, все это не имело значения. И у него могут возникнуть очень серьезные проблемы, если Салли Флеминг в скором времени не обнаружится.
Бретт потер переносицу. Он чувствовал усталость и досаду на то, что не смог спокойно отвечать на вопросы Бена в присутствии Фиби. Он не должен доверять ей тайны своего сердца, даже если она не побоялась встать на его сторону. Он вообще не должен доверять ей.
Фиби, одетая в воздушное летнее платье нежно-голубого цвета, выглядела замечательно. Но вид ее был скорее сосредоточенным, чем обольстительным. Слегка нахмурив брови, она тонкими пальцами поправила выбившуюся прядь каштановых волос и задумалась.
Было о чем подумать и Бретту. Вернее, представить, как она будет смотреться в его постели с припухшим от поцелуев ртом и распущенными волосами, волнами падающими на ее плечи и грудь. Но этот образ быстро растворился в его сознании. Здесь, сейчас, была его мечта, его любовь, и удержаться от таких мыслей, конечно, было трудно. Однако ему вспомнилось и то, к каким последствиям привело подобное желание в прошлом.
Конечно, следовало выразить признательность Фиби за то, что она предоставила ему алиби, хотя и с двенадцатилетним опозданием.
Но это уже не могло его удовлетворить. Он повернулся и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Затем остановился на полпути, стараясь не смотреть ей в лицо и пытаясь унять нарастающее сердцебиение.
— Возвращайся на работу, Фиби, — грубовато сказал Бретт. — Я нуждался в твоей помощи двенадцать лет назад. А сейчас она мне уже не пригодится.
