Теплое полуденное солнце согревало городок. Было так хорошо, что Фиби решила пойти более длинной дорогой, чтобы насладиться прекрасным весенним днем. Она закрыла магазин, вышла на улицу и с удовольствием ощутила на своей коже теплые ласковые лучи. Одета она была как раз для прогулки: старенькие кроссовки, неизменные голубые джинсы и красная футболка.
Несколько минут она бодро шла по дороге, ведущей к старому зданию школы. Полянка под большими раскидистыми дубами, устланная сплошным мягким мхом и обдуваемая легким морским бризом, напоминала Фиби давно прошедшее. Все это она уже видела двенадцать лет тому назад, когда бежала по этой же дорожке за улетавшим от нее листком из тетради для домашних работ и встретила Бретта Кроуза, который с тех пор навсегда вошел в ее жизнь.
Как много изменилось за это время! Но что-то и осталось прежним. Она до сих пор живет в этом городке, жизнь ее до смешного однообразна, и она никак не может понять, чего ей не хватает для счастья. Она никогда этого не могла понять, — ни в семнадцать лет, ни сейчас. Прежде она мечтала о высоком искусстве и пути в манящий мир прекрасного. Ей виделись интересные люди, именитые художники, роскошные галереи и шумные выставки.
Фиби уже давно не вспоминала об этом. Но сегодняшняя прогулка по этой дороге напомнила и возродила в ее сознании давно ушедшие в небытие мечты и мысли тех лет, когда Фиби еще не знала, что будущее не всегда открывает ту заветную дверцу, о которой ты страстно мечтаешь. Неужели ей так и не набраться храбрости, чтобы объяснить Бретту, что он ей нужен, как никто другой в этой жизни? Или ей суждено прожить свой век одинокой и бездетной, когда она мечтает совсем о другом?
Рев мощного спортивного автомобиля взорвал полуденную тишину. Фиби оглянулась. Даже если бы она не видела эту машину прежде, она все равно догадалась бы, кто ее владелец. В городе даже самая последняя сплетница успела обсудить и ее вызывающий цвет, и ее такого же вызывающего хозяина. И вот эта машина остановилась в нескольких метрах перед Фиби.
Верх автомобиля был откинут, и Бретт, обернувшись назад и приподняв солнцезащитные очки, пристально всматривался серыми глазами в Фиби. Ярко-желтая тенниска выгодно оттеняла черный цвет его растрепавшихся волос и смуглую кожу. Для Фиби, поглощенной мыслями о прошлом, появление Бретта было столь неожиданным, что она не могла поверить в его реальность. Надо же так случиться, что именно в тот момент, когда все ее мысли были заняты Бреттом, он предстал перед ней. Однако его слова, обращенные к ней с легким оттенком иронии, возвратили Фиби к реальности.
— Боже мой. Фиби Стефансен, ты решила прогуляться. А не хочешь ли прокатиться? — И слова и интонация были таким же, как и двенадцать лет назад.
— Конечно, Бретт Кроуз, — ответила Фиби не задумываясь. Для нее эта встреча так же предрешена свыше, как и первая — натянутое, официальное знакомство, за которым последовало пылкое признание в любви той темной сырой ночью.
Когда Бретт заметил одинокую женскую фигуру, идущую вдоль дороги, он был почти уверен, что это — Фиби. И он не задумываясь остановил машину. Ему тоже пришло на ум, как похожи сегодняшняя и та ситуация, которая свела их так близко. Так же, как и в тот раз, он ужасно волновался и за высокомерной бравадой прятал смущение.
Бретт вовсе не был застенчивым и робким, но все у него внутри сжималось от страха, что Фиби может отказаться от его приглашения. Но она, не колеблясь, спокойно забралась в салон машины и, удобно устроившись на сиденье рядом с Бреттом, одарила его ослепительной улыбкой.
И вот теперь они наконец были вместе. Их головы почти соприкасались, но между ними все же был целый мир — провинциальный городок, который ни тогда, ни теперь не давал им проявить свои настоящие чувства.
— Это твоя новая игрушка? — спросила Фиби, оглядывая салон шикарного автомобиля.
— Давай назовем это игрушкой, взятой напрокат, — ответил Бретт, заводя машину.
Легкий ветерок трепал волосы Фиби, обдувая ее нежное лицо. Бретт почувствовал напряжение во всем теле — это было так ему знакомо. Да, такую Фиби он уже видел, целовал и любил. В это мгновение она показалась ему такой же юной, как и двенадцать лет назад.
— Я что-то не припоминаю этой машины возле твоего дома, — сказала Фиби погромче, чтобы пробиться сквозь шум ветра. — Мне кажется, я видела серый «бьюик».
— Это был голубой «шевроле», — поправил ее Бретт так же громко, бросив на нее быстрый взгляд. — Но я решил его сменить на «мустанг». Ты ведь знаешь, как я люблю машины...
— Ты взял машину с серьезными намерениями? — спросила слегка озадаченная Фиби, когда они выехали на шоссе.
— Ты о чем?
— О твоем решении уехать из города. Хотя я не уверена в том, что ты говорил правду в ту ночь. Тебе хотелось остаться у нас, не правда ли? — начала Фиби, но в этот момент Бретт резко нажал на тормоза: прямо перед ними перебегал дорогу енот.
Что-то непередаваемо трогательное ощутил Бретт в голосе Фиби и внимательно посмотрел в ее глаза. Как объяснить ей — да и стоит ли вообще это делать, — что решение остаться пришло ему в голову независимо от его воли — он не представлял, как уедет от этих глаз, губ и шелковистых волос и не увидит их больше.
Сначала он не хотел и лишней минуты задерживаться здесь, в этом городе, где недоверие к нему читалось в глазах почти всех жителей и было так же ощутимо, как влажность воздуха. Никто не верил ему и, конечно, он также мог не верить этой женщине с ярко-синими глазами. Тем более что главный страж порядка этого городка является мужем ее родной сестры.
— Я не покупал эту машину, Фиби. Я взял ее напрокат, — наконец произнес Бретт. Затемненные солнцезащитные очки скрывали его глаза как от солнца, так и от нее. — Да, у меня и нет, в сущности, выбора: Бен приказал мне не покидать город.
Он нажал на педаль акселератора, и гул встречного потока ветра послышался с новой силой. Шоссе в этот час было совершенно пустынным. Ни единого прохожего или встречной машины не попадалось им на пути. Стрелка спидометра показывала сначала семьдесят, затем восемьдесят и уже приближалась к девяноста милям в час, а Фиби все не могла прийти в себя. Ей казалось, что она покидает родной город навсегда. И ничуть этого не боялась. Неужели так влияет на нее присутствие мужчины, сидящего рядом с ней?
Но затем она снова вернулась к своим мечтам. Бретт, безусловно, может уехать из Конуэя со дня на день. А она совсем не хочет, чтобы ее пылкое желание побыть с ним наедине так и осталось несбывшейся мечтой. Но это возможно только в том случае, если Бретт захочет того же. Как раз это «если» и смущало ее больше всего. Бретт никак не выказывал своего расположения к ней. К тому же он отверг ее помощь и, по-видимому, все не может решить: впускать ее или нет в свой мир.
