меня не было опыта серьезных отношений… да, я понимаю, что для тебя это все несерьезно, но я так не умею.
— Хорошо. — Данте выразительно развел в стороны руки и сделал шаг назад, будто она призналась в заразной болезни. — Это не любовь, всего лишь увлечение. Я стал твоим первым любовником. Оно быстро растает.
— Спасибо за совет, — ответила Белль, пытаясь сохранить достоинство.
Она позвала Чарли и вышла из комнаты.
Данте с шипением выдохнул из себя весь воздух. Он никогда не влюблялся. Это Кристиано постоянно попадался на удочку всяких подозрительных типов. Это Кристиано постоянно искал ту единственную настоящую любовь. Наблюдение за братом со стороны многому научило Данте. Любовь — это катастрофа. Столкновение отчаянной надежды и непреложной истины, когда в любимом человеке обнаруживаешь недостатки один за другим. Конечно, Белль не влюбилась в него. Она использовала этот аргумент, чтобы спугнуть его. И совершенно осознанно. На долю секунды его даже позабавила эта ситуация, но это быстро прошло.
Да что это с ним? Ему показалось, что в него бросили огромный камень. Странное чувство. Ему срочно нужно найти другую женщину, чтобы переключиться. Нужно яростно стереть из памяти всю последнюю неделю и забыть о Белль навсегда. Разве это сложно?
Долой старое, подавай новенькое. Так было всегда.
Белль свернулась калачиком с книгой в руках и задумалась о встрече с Данте за ужином. Она съежилась, прижала горячие руки к еще более разгоряченному лицу и громко застонала. Как она могла ему сказать такое? Как могла так себя унизить? Да, у нее рождаются неподобающие чувства к нему, но следует положить этому конец. Единственный способ — прекратить любую близость. Ну и что с того, что напоказ они делят одну постель?
Белль ужинала в одиночестве и, приняв ванну, легла рано спать. Данте бродил по всем ночным клубам и вечеринкам для избранных во Флоренции. В каждой женщине, обращавшей на него внимание, он находил нечто противное, пока до него наконец не дошло, что единственная женщина, которую он хотел, по иронии судьбы сейчас лежала в его постели, но он не мог заполучить ее. Быть может, именно это и делало ее такой желанной? Может быть, это из‑за ее отказа? Возможно, самолюбие играет с ним злую шутку?
Или в нем больше благородства, чем он предполагал? За пятым стаканом он признался самому себе, что не хочет причинять ей боль. На ночь он остановился в шикарном отеле, не позволяя даже приближаться к ней. Он не мог уснуть. Он продолжал думать о Белль в своей постели и вспоминать прошедшую неделю.
Белль проснулась на рассвете в пустой постели, гадая, где провел ночь Данте. Она чувствовала себя виноватой, потому что ему стало неуютно в своем собственном доме. Спускаясь к завтраку, она увидела на лестнице Данте. Он выглядел изрядно потрепанным. Галстука не было, пиджак помят. Темная щетина на сонном лице.
Белль быстро убежала в столовую. Если бы ей хватило наглости, она бы съязвила: «Тяжелая выдалась ночка, да?» Только у нее не хватило духу поставить его перед вопросом, который бы пронзил ее хуже ножа. Возможно, он провел эту ночь с другой женщиной.
Мастер по маникюру приехала поздно вечером и привела ее ногти в порядок. Она покрасила их в темно‑синий цвет, который понравился Белль больше пастельно‑розового. Ее маникюр будет соответствовать ее длинному платью, и она пообещала не отковыривать гель‑лак. Пришлось признать, что с ним ее руки выглядят более ухоженно. Она наденет кулон и серьги, которые Данте купил. Белль готова была сделать все возможное, чтобы соответствовать той официальной обстановке, что ее ждет. Ей предстояло справиться с надвигающимся волнением. Поджилки тряслись при мысли, что она может подвести Данте в обществе. В конце концов, именно для этого он ее и нанял. Независимо от терзающих ее изнутри чувств и страхов, она должна сыграть роль его возлюбленной, при этом не преступая грань навязчивости.
Она спустилась. Данте расхаживал взад‑вперед по вестибюлю. Сшитый на заказ смокинг, облегающий широкие плечи. Узкие черные брюки. Белая рубашка, контрастирующая с его бронзовой кожей.
Данте выглядел просто потрясающе с головы до ног, но ей нельзя больше об этом думать и смотреть на него.
Данте обернулся и увидел ее, спускающуюся по ступенькам. Стильное платье подчеркивало ее естественную красоту, великолепные волосы рассыпались по плечам, а в разрезе подола на мгновение показался кусочек ее идеальной ноги. У Данте от ее красоты защемило в груди. А потом он встретился с ней взглядом. Ее глаза больше не сияли. Данте никогда не замечал силу этого сияния, когда ее глаза излучали его. Но сейчас он заметил, что оно исчезло. Как он и предполагал, Белль отдалялась от него, стряхивая с себя нелепую влюбленность. Как он и хотел. Он хотел бы почувствовать облегчение при этой мысли, но руки сами сжались в кулаки. Он не ожидал, что она так быстро забудет его. Настроение внезапно испортилось.
— Стив и Санча придержат для нас столик. По крайней мере, ты будешь в кругу друзей, — заметил Данте, чувствуя неуверенность при визите на мероприятие для богатых.
Белль вздернула подбородок, подавив искушение сказать, что Стив и Санча никогда не были ее друзьями. Они лишь важные клиенты, которых она обслуживала в ресторане. Дружелюбные, приятные люди. Но на этом общение заканчивалось. Она промолчала, не желая привлекать его внимание к ее волнению.
Такое светское мероприятие выходило за рамки опыта Белль. Прием проходил в роскошном бальном зале. Чудесные фрески украшали куполообразный потолок, освещенный гигантскими хрустальными люстрами. Их окружала толпа людей: мужчины в смокингах стояли отдельными группами, великолепные ухоженные женщины в сказочных дизайнерских платьях и драгоценностях сверкали в свете ламп.
Данте накрыл ее руку своей, от чего Белль вздрогнула. Он уверенно прокладывал проход сквозь толпу. Стив Крэнбрук поднялся из‑за стола около стены и помахал им. Его жена приветливо улыбалась.
— Они знают, что мы притворяемся? — прошептала Белль.
— Да, они единственные, кто знает, — подтвердил он.
Белль стало немного легче. Санча болтала без умолку, словно заведенная, просвещая Белль о международной благотворительности и Фонде защиты голодающих. Белль спросила фигуристую брюнетку о детях. Она хорошо запомнила квартет светловолосых малышей, которые часто играли на озере с матерью.
Толпа поредела. Гости заняли свои места, чтобы послушать выступление. Вдали Белль увидела княгиню Софию. Она сидела рядом с мужчиной с седеющей головой и классическим профилем. Вероятно, с отцом Данте.
Ее внимание привлекли другие столики, и ее глаза расширились от удивления. В груди защемило от давящего чувства. Она в изумлении уставилась
