— Эй, не спи! — Ник потряс Сьюзан за плечо. — Ты хоть и худышка, но дотащить тебя до такси у меня не получится. Вставай, принцесса, карета подана.
Дорога до дома Сьюзан заняла не больше пяти минут.
Замок в двери опять заартачился (слесарь почему-то его так и не отремонтировал), и Ник, отстранив Сьюзан плечом, отобрал у нее ключ и быстро открыл дверь.
— А меня он не слушается, — сообщила Сьюзан. — Все время заедает.
— Чувствует мужскую руку, — в тон ей сказал Ник.
Он довел ее до дивана в гостиной, на который Сьюзан обессиленно шлепнулась.
Ник нагнулся, поднял пустую бутылку виски, покосился на бутылку вина, стоящую у дивана.
— Да… — протянул он и добавил: — Весело живешь. Может, налить? — Ник кивнул на вино.
От одного воспоминания о выпивке Сьюзан замутило, и она, оттолкнув Ника, рванула в ванную. Ее вырвало, и после этого наступила тишина.
Что-то было не так, неправильно. Это Сьюзан поняла сразу, как только проснулась. Неприятное, надо сказать, ощущение. Проснуться в своей кровати и почувствовать, что в спальне что-то не так, как всегда. От этого стало страшно.
Осторожно приоткрыв глаза, Сьюзан осмотрела комнату и ахнула. В спальне она была не одна. У стены на стуле кто-то сидел, кого в темноте она не могла рассмотреть. Сердце бешено заколотилось, руки судорожно сжали одеяло.
— Кто здесь? — прошептала она, не в силах отвести взгляда от темного силуэта.
Темный силуэт поднялся и приблизился к ней.
— Проснулась? — спросил он. — Долго же ты спала.
Это был Ник Хелвин. В первый момент Сьюзан подумала, что она еще спит, что это во сне. Но потом вспомнила. Конечно же. Он привез ее с работы домой. Но почему он здесь до сих пор?
Сьюзан ощупала себя под одеялом. Она голая, но совершенно не помнила, как разделась и ложилась в кровать.
— Я уже волноваться начал, не впала ли ты в летаргию, — сказал Ник и, подойдя к окну, раздвинул шторы. Это из-за них было так темно в спальне.
Сьюзан повернула голову к окну. Ночь. А домой он ее привез утром. Да, действительно, спала она долго.
Но почему он тут?
— Что ты тут делаешь? — спросила Сьюзанна.
— Оберегаю твой сон, — усмехнулся Ник. — Подрабатываю твоим ангелом-хранителем.
— Зачем? — Сьюзан хоть и проснулась, но соображала еще плохо.
— Мало ли что, — неопределенно хмыкнул он. — Вдруг понадоблюсь. Вот я и подумал.
— Зря подумал, — буркнула Сьюзан. — Мне от тебя ничего не нужно.
— Так ли?
— Так. Хотя…
Сьюзан хотелось в туалет, но она понимала, что голой с кровати встать не сможет.
— Не мог бы ты принести мне халат из ванной? — попросила она.
— Ну вот, видишь, а говорила, что я тебе не понадоблюсь. Хоть на что-то сгодился. Значит, не зря столько часов мучился, сидя на стуле. Если бы ты знала, как мне хотелось забраться к тебе под одеяло.
— Ник, пожалуйста… — Сьюзан была не готова к шуткам.
— Сейчас-сейчас. — Ник, подмигнув Сьюзан, вышел из спальни.
Так… Он провел несколько часов в спальне, в которой спала она. Спала абсолютно голая.
— Ваш халат, принцесса.
Ник бросил халат на кровать и снова уселся на стул.
— Может, ты отвернешься? — нетерпеливо спросила. Сьюзан. — Я хочу встать.
— Зачем? — удивился Ник. — Своим видом ты меня не удивишь. Голой я тебя уже видел. Ничего зрелище, с удовольствием посмотрю еще раз.
— Это ты меня раздел?! — вскричала Сьюзан.
— Конечно, — кивнул Ник. — Не мог же я тебя уложить в постель, прости за неэстетичное выражение, в облеванной одежде.
— Хам! — Негодование Сьюзан было беспредельным. — Сейчас же отвернись!
Ник хмыкнул, но подчинился, отвернулся. Сьюзан вскочила с кровати, набросила на себя халат и стрелой вылетела из спальни. В голове стучало: хам! хам!
— Ты и вправду меня раздел? — спросила Сьюзан, войдя в гостиную.
Пока она принимала душ и ругала себя последними словами в ванной перед зеркалом, Ник переместился из спальни в гостиную. Он сидел на диване и пялился в телевизор, выражая своим видом глубокую заинтересованность в новостях. Бутылок и стакана у дивана уже не было, и гостиная имела вполне приличный вид. Если не считать пледа, валявшегося на диване.
— Раздел и одежду выстирал. Уж прости меня. — Ник повернулся к стоящей в дверях Сьюзан. — Терпеть не могу грязную одежду.
— Ты хам, — уже беззлобно повторила Сьюзан и уселась рядом с ним.
— Ты повторяешься, а это признак неуравновешенности. Всегда считал тебя уравновешенной девушкой.
— Значит, ты ошибался, — сказала Сьюзан.
Она тоже уставилась в телевизор, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит диктор. Ей это не удалось. Присутствие Ника волновало ее. И хотя сейчас на Сьюзан были джинсы и рубашка, она чувствовала себя по-прежнему голой.
— Не хочешь рассказать, что тебя довело до такого состояния?
— Нет.
— А я думал, хочешь. С горя или с радости так напилась?
— Я не хочу об этом говорить.
— Напрасно. Мешать виски с вином — последнее дело.
Сьюзан промолчала.
— Пока ты спала, тебе звонили. Телефон так разрывался, что я не выдержал и поднял трубку. Без всякой задней мысли. Просто хотел сказать, что ты спишь. А там очень удивились, услышав мой голос. Мужчина, представившийся Робертом, просил передать, что этого он от тебя не ожидал. Я так и не понял, чего он не ожидал и почему рассердился на меня.
— Не волнуйся по этому поводу, — сказала небрежно Сьюзан. — Ерунда.
— А мне показалось, что он расстроен. Я пытался объяснить, но он бросил трубку.
— Я же сказала — проехали!
Сьюзан не собиралась объясняться с Ником по поводу поведения Роберта и думать о нем не хотела тоже. Может быть, она потом и пожалеет, что так поступила с Робертом. Но не сейчас.
Сидеть в молчании и пялиться в телевизор — последнее дело. Тем более посреди ночи.
— Я заварю чай, — сказала наконец Сьюзан, почувствовав, что молчание становится невыносимым. — Ты будешь?
— Не откажусь, — сразу же встрепенулся поникший Ник. — У меня ведь из-за тебя весь день и крошки во рту не было.
— Никто тебе не мешал уйти, — поднимаясь с дивана, произнесла Сьюзан.
— Я же сказал, что не мог оставить тебя одну в таком состоянии.
Не ответив, Сьюзан ушла на кухню. Стакан, из которого она пила виски, а потом, наверное, вино, чисто вымытый стоял на столе.
Она включила чайник, достала две кружки, сахарницу. Заглянула в холодильник, но в нем ничего не было. Ей о еде даже подумать было тошно, но Ника следовало бы накормить. Но, увы, она ничем не могла ему помочь. Ну и ладно. Сам виноват, пусть терпит. У нее своих проблем полно, не хватает о проблемах других думать.
