тетради и отрубиться. Поэтому, когда я услышала звонок, выдохнула с облегчением.
Вот только рано я обрадовалась. Пока Юлька, как обычно, копошилась в косметичке и красила губы, в аудитории остались мы одни. Но вот когда мы двинулись к выходу, в дверях нас ждал сюрприз, перегородив нам выход. Кирилл и Игорь стояли на нашем пути и гаденько улыбались. А вот и расплата настигла.
Игорь дернул Юльку на себя и так быстро уволок, что я даже сказать ничего не успела, как и моя подруга, что вообще редкость.
— Ну вот, наконец то, мы и поговорим, Ника, — насмешливо тянет этот придурок и двигается прямо на меня.
Что вообще за дурацкая привычка, закрывать меня каждый раз в аудитории.
— Что тебе от меня надо? — произношу со всей злостью, которой сейчас во мне хватает.
— Для начала разговор. Выбирай, здесь или поедем куда-нибудь в кафе. И давай без фокусов, это в твоих же интересах.
— Поехали, — говорю коротко, оставаться с ним один на один, я уж точно не рискну. Потому что, судя по прошлому разу, выдержка у меня рядом с ним так себе.
Мы идем вместе на парковку, садимся в его машину и я молча пристегиваюсь.
— Может музыку включить?
— Как хочешь, мне все равно, — отвечаю, пожимая плечами.
И он включает, твою мать. Включает все те песни, под которые я вчера выходила на площадку танцевать, причем в том же порядке. С раздражением понимаю, что запомнить их он бы точно не смог, значит, у него есть записи моих выступлений. Снимал на телефон, ну, конечно. Разве такой, как он, смог бы упустить такую возможность. Я продолжаю молчать всю дорогу, тяну время. Хотя, что это даст мне сейчас.
Мы останавливаемся возле небольшого здания и заходим внутрь. Здесь очень уютно, даже как-то по-домашнему. Честно говоря, никогда бы не подумала, что такой, как Гордеев, может выбрать заведение, где висят кружевные занавески на окнах, а между ними искусственные кованые белые клетки, обвитые розами из тонкой бежевой ткани и с искусственными птичками внутри. Так красиво, что, даже несмотря на внутреннее напряжение, я засматриваюсь.
— Проходи, Ника, присаживайся, — шепчет мне на ухо Гордеев. Снова так неожиданно подкрался, — я знал, что тебе здесь понравится, Все для тебя!
И улыбается при этом так, будто я полностью в его руках. Впрочем, наверно, так оно и есть. Я сажусь на мягкий диванчик и сразу называю свой заказ, подошедшему официанту. Хочется уже поскорее выяснить, что меня ждет в ближайшем будущем и свалить отсюда.
— Давай быстрее перейдем к делу, — начинаю я, — итак, повторяю свой вопрос, что тебе от меня надо?
— Ну, для начала, расскажи мне, зачем ты притворяешься бедной родственницей, — с иронией спрашивает этот говнюк.
— Просто, я так привыкла и мне так удобно. Моя семья не всегда была богатой, мы жили в другом районе, не так давно переехали, но менять что-то в себе я не захотела. Вот и все.
Не собираюсь рассказывать ему то, что он потом с легкостью может использовать против меня. Достаточно уже того, что он знает.
— Что за парень подходил к тебе после выступления? Даже я издалека заметил, что он тебя чуть не сожрал глазами.
— Это что еще за допрос такой? — возмущенно выговариваю сквозь зубы.
— Ника, ты мне обещала ответить честно на все вопросы, когда я спасал тебя от ужина, а я пока правды так и не услышал.
Я в раздражении сцепляю пальцы между собой и стараюсь испепелить взглядом этого недоследователя, но он, как ни в чем не бывало, сидит и кривится в наглой улыбке.
— Мой бывший парень. Я давно не видела его, поэтому вчера немного испугалась, — отвечаю максимально честно.
— Почему он стал бывшим? Он-то явно еще не остыл к тебе, — спрашивает, выгибая бровь этот придурок.
— Он изменил мне, — спокойно отвечаю, несмотря на то, что больше всего на свете сейчас хотела бы проткнуть его руку вилкой.
— Разве таким, как ты, изменяют?
— Такие, как ты и как он, да легко, — вылетает из меня с иронией.
Упс, кажется, он разозлился. Челюсти сжимает так, что даже зубы скрипят.
— Потом к тебе подходил еще один парень, брюнет. Это кто? — спрашивает, сверкая на меня гневным взглядом.
— Это Макс, — просто отвечаю, не вдаваясь в подробности.
— Ну, и кто такой у нас Макс? — цедит с нетерпением.
— Это мой друг и партнер по танцам.
На последнем слове Гордеева так перекосило, что я уж подумала, что ему насыпали перец в чай.
— В чем еще он твой партнер? — шипит сквозь зубы.
— Что за мысли бродят в твоей озабоченной голове, — возмущенно прерываю его, — Мы с Максом друзья с детства. И, если я говорю друзья, то, в отличие от некоторых, имею в виду, что только друзья.
— Ладно, — соглашается, проигнорировав мою ироничную шпильку в свой адрес, — теперь вернемся к твоему самому главному вопросу. Что же мне от тебя надо?
С этими словами Гордеев разваливается в кресле и начинает сканировать меня тяжелым взглядом. Как-то не по себе становится сразу, хочется под стол съехать и сверху закрыться скатертью с нашего стола. Я с трудом перевожу свой взгляд в сторону. Ну, не могу я долго на него смотреть, теряю себе, вообще вся теряюсь в нем.
— Ты же понимаешь, что у меня есть видео всех твоих выступлений?
— Догадалась, — говорю чуть слышно, его гляделки напрочь посадили мой голос.
— И, когда я говорю всех, Ника, — выделяет мое имя, — я имею в виду и тот, что вы танцевали с твоим дружком за закрытыми дверями.
Я шокировано округляю глаза и пытаюсь понять по его лицу, правду ли он говорит. В зале же никого не было, кроме нас.
— Перед такими танцами двери желательно запирать на замок. А еще лучше и окна плотно зашторивать. Пока, эти видео есть только у меня, но это пока. Остальное, будет зависеть от тебя.
— Что ты хочешь? — в панике спрашиваю глухим голосом.
— Я хочу, чтоб ты провела со мной ночь, — звучит в тишине, как выстрел мой приговор.
— Ты… Ты совсем, что ли с ума сошел? — взрываюсь и выкрикиваю.
— Я ведь могу не только показать это твоим родителям. Но и слить все в интернет вместе с последним танцем.
Несколько минут в напряженной тишине кафе слышится только мое тяжелое и надсадное дыхание.
— Отвези меня домой, — прошу уже тихо, потому что сейчас нахожусь на грани. На грани истерики. Слезы так близко, что даже говорить сил нет. И если я начну, эти потоки не кончатся
