Но теперь ему надоело быть терпеливым, надоело ждать. Ему нужны были ответы. Виктория разрушила все его представления о девушках благородного происхождения, и Мигелю хотелось понять почему.
— Ты спала со мной.
— Ты заметил?
— Не смешно.
— Я и не собираюсь никого смешить.
— Я хочу услышать правду. Почему ты это сделала?
Глаза Виктории раздраженно вспыхнули.
— Потому что мне захотелось!
— Этого не ответ.
— Очень жаль. Больше ты от меня ничего не получишь.
Викторию трясло как в лихорадке. Горло пересохло, в груди словно навечно поселилась ноющая боль.
— Ошибаешься, — вкрадчиво произнес Мигель. — Я уже получил больше, чем ты рассчитывала мне дать.
Виктория вспыхнула, поняв скрытый подтекст фразы.
— Именно это тебя так сильно расстраивает, да? — продолжил он. — Думала, что переспала с первым попавшимся мужчиной, а вместо этого им оказался я.
— Значит, я совершила ошибку, — полным отчаяния голосом произнесла Виктория.
— Но почему я? До этого ты ни разу не была с мужчиной, — допытывался Мигель.
Она судорожно вздохнула и двумя руками вцепилась в перила.
— Не притворяйся, будто удивлен. Ты больше недели наблюдал за мной в клубе. Видел вызывающую одежду, разношерстных посетителей. И нашел подтверждение всем своим подозрениям: я плохая, я не раз была с мужчинами в их номерах. — Ее рот скривился в злой усмешке, — Но ты ошибся…
Виктория наклонилась вперед, ее глаза метали молнии, демонстрируя всю глубину обиды и гнева.
— Я не была распутной. Я была любопытной… поэтому и переспала с тобой. Ничего особенного.
Она обняла себя руками за плечи и уставилась в темноту перед собой. Легкий ветер трепал ее волосы. Ее грудь часто вздымалась.
— Ничего особенного, — передразнил Мигель.
— Пожалуйста, уходи, — бросила Виктория через плечо.
Но он покачал головой, затем подошел к ней и встал рядом, опершись спиной о перила.
— Я никуда не уйду, пока мы все не выясним.
— Что именно? — Виктория повернулась к нему с перекошенным от возмущения лицом. — Почему я показалась тебе более опытной, чем ты ожидал? Почему ты стал моим первым мужчиной? Почему я не хотела быть девственницей в первую брачную ночь? По-моему, ты все уже выяснил.
— Почему же ты не хотела быть девственницей?
— Я же не первая твоя женщина?
— Конечно нет.
— Вот именно.
Она опять отвернулась, сверкнув глазами. Мигель вгляделся в ее профиль: прямой нос, открытый гладкий лоб, нежные полные губы. В жизни она была намного красивее, чем в его воспоминаниях.
В нем снова разгоралось такое же сильное желание, как тогда в Париже. Она делала с ним что-то такое, чего не делала ни одна женщина прежде. Заставляла почувствовать себя живым и естественным, какой и была сама, что ли? До этого Мигель встречался с женщинами, но все его связи были кратковременны и мимолетны. Он видел притворство своих подружек, поэтому перестал доверять им.
Все же поступки Виктории были отражением порывов ее души и сердца. Но это отнюдь не означало, что он мог читать ее как открытую книгу. Ее непосредственность завораживала Мигеля. Ее следующий шаг нельзя было предугадать. Так же, как и образ, в котором она предстанет. Совсем недавно она была страстной любовницей и роковой женщиной, а теперь перед ним стояла принцесса изо льда. Показная отстраненность Виктории отнюдь не радовала Мигеля.
— Ты не должна была ложиться с мужчиной в постель, не сообщив ему, что ты девственница, — назидательно произнес он.
— Прости, я не знала, что мне следует сделать официальное заявление, — язвительно ответила она. — Спасибо. В следующий раз учту.
— Следующий раз уже не будет для тебя первым.
Виктория покраснела от такой вызывающей дерзости.
— Не могу поверить, что тебя волнуют мелочи, не имеющие никакого отношения к нашему разговору.
Мигель выругался себе под нос и схватил ее за руку.
— А я не могу поверить, что слышу это из твоих уст. Если бы твоя бабушка или дедушка…
Виктория попыталась освободить руку, но тщетно.
— Не впутывай сюда моих родственников! Ты их совсем не знаешь! — яростно бросила она.
Вместо того чтобы отпустить, Мигель притянул ее к себе так сильно, что их тела соприкоснулись, оживив в памяти Виктории воспоминания о произошедшем между ними той ночью.
Он нежно потрепал ее по щеке.
— Почему ты ушла прежде, чем я проснулся?
— Я же все объяснила, — сказала Виктория, отчаянно стараясь подавить гнев, не поддаться страху и тем более влечению. Мигель навсегда изменил ее восприятие, заставил чувствовать и хотеть вещи, не имеющие раньше для нее никакого значения.
— В записке.
— Я могла бы уйти, не оставив и ее.
— Ты поблагодарила меня за ночь, проведенную с тобой.
Виктория покраснела.
— Я написала, что оценила твой опыт и что ты идеальный партнер для моей первой ночи.
— И еще — как глубоко мне признательна. — Мигель прижался к ней сильнее. Она чувствовала биение его сердца, которое заставляло учащаться и ее пульс. — Признательна! — фыркнул он.
Внезапно Мигель наклонил голову и накрыл ее рот в поцелуе, успев прошептать:
— Ты заплатишь за это.
Поцелуй застал Викторию врасплох. Ярость, сжигавшая ее, почти мгновенно превратилась в чувство намного горячее и намного опаснее, чем самый сильный гнев. И она бессознательно прильнула к Мигелю, ощутив себя целиком и полностью принадлежащей ему. Он понял это и не удивился. Потому что, как опытный рыбак, только выжидал удобного момента, чтобы поймать ее в свои умело расставленные сети.
И как бы это ни казалось глупо, но Виктория была совсем не прочь попасться в эти сети, чтобы снова испытать мягкость его губ, неистовую страстность его прикосновений.
Мигель ослабил объятия. Виктория высвободилась и перевела дыхание. Огляделась вокруг, увидела через окно, что гостиная пуста.
— Все ушли в столовую, — растерянно пробормотала она.
— Мы должны присоединиться к ним, — заметил Мигель.
Мы… Как будто они были парой. Горько улыбнувшись, она покачала головой.
— Я не могу.
— Но ты должна. Ты же виновница торжества.
— Извинись за меня перед гостями. Скажи, что мне стало плохо, или придумай что-нибудь еще.
Мигель вызывающе рассмеялся.
— И не подумаю. Это вечер в твою честь. Мы обещали, что придем. Неужели ты разочаруешь бабушку Беатрис, наплюешь на этикет и правила гостеприимства в угоду своим слабостям?
Презрительный тон его голоса подействовал на нее как пощечина. Виктория вгляделась в его глаза и увидела в них лишь торжество победителя и безграничное высокомерие. В очередной раз она осознала, что ночь в Париже была всего лишь иллюзией. Мигель ни на секунду не принадлежал ей, это она превратилась в его собственность.
