— Здравствуй, мама. — Они поцеловались, после чего Ник повернулся к ее спутнику. — Как дела, Антонио?
Отчим пожал ему руку и дружески похлопал по плечу. Он был коренастый, на голову ниже своего пасынка.
— Мама, познакомься, это Лиз Адамс.
— Рада видеть вас. Агнесс называет вас русалкой Ника. Если не ошибаюсь, вы знакомы с моим сыном еще с детства?
— Да, но только я была в те годы ребенком, а Доменико был почти взрослым мужчиной.
— Ох, только, пожалуйста, не напоминайте, сколько ему сейчас лет. В такие минуты я чувствую себя древней старухой. Правда, я родила его очень молодой, но разве есть на свете женщина, любящая считать свои годы? А это мой муж. Мы тоже знали друг друга с детства, но прошло много лет, прежде чем мы соединились.
Антонио поцеловал Лиз руку. Затем все четверо направились в библиотеку, где их ждали Маргарет и Эрнст. Впереди шли мать с сыном, а за ними Лиз и Антонио. Отчим плохо говорил по-английски и очень обрадовался, что Лиз свободно изъясняется на итальянском. С той минуты он практически неотрывно находился при Лиз и с воодушевлением болтал с ней. Она не возражала, потому что, как и он, чувствовала себя довольно неуютно среди многочисленных родственников и гостей, все прибывавших и прибывавших.
Последней приехала та, которую так ждала Лиз, — Джейн Треверс. Лиз и Антонио стояли всего в метре от резной дубовой лестницы, украшенной цветами, когда мимо них проплыла привлекательная рыжеволосая женщина и устремилась к молодоженам с поздравлениями. На ней было простое трикотажное платье светло-зеленого цвета средней длины. Единственным украшением ему служила длинная нитка бус из темного нефрита. Она разговаривала с новобрачными, когда Ник вышел из гостиной и направился к ней. Не было никакого сомнения, что он ждал приезда Джейн и обрадовался ее появлению. Их радость была взаимной, поскольку, обернувшись к нему, она расплылась в нежной улыбке.
Лиз видела, как они обнялись, и с горечью поняла, что все ее надежды рухнули. Эти двое были просто созданы друг для друга. Неудивительно, что слухи на их счет не умолкали. Она повернулась к Антонио и завела разговор с ним о тех портах, где они с дядей часто причаливали во время своих ежегодных скитаний по морям. Но ее собеседник не мог ничего сказать о них. Уроженец севера Италии, он ни разу не был на юге страны. Восхваляя красоту родных мест, он внезапно замолчал, и в ту же минуту Лиз почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Оглянувшись, она увидела Ника и рыжеволосую красавицу.
— Джейн, познакомься с Лиз Адамс и моим отчимом Антонио Мазони. — И специально для него пояснил: — Леди Джейн англичанка, но большую часть жизни прожила в Америке.
С первого же взгляда Лиз поняла, что ей очень нравится эта женщина, ее веснушчатое лицо и открытая, обворожительная улыбка. Они смогли поговорить всего несколько минут, когда настало время занять свои места в гостиной, где были расставлены стулья с именами гостей. Все было готово к началу церемонии.
В первом ряду сидели родные Ника, родители жениха и почетные гости. Место Ника было во втором ряду. Слева от него сидела Лиз, а справа — Джейн. Тихо заиграла музыка, по лестнице торжественно спустилась невеста. Ожидавший ее внизу Ричард Найджел церемонно подал ей руку, и они направились к импровизированному алтарю, у которого их ждали жених и священник.
Проходя мимо Ника, Агнесс послала ему дружескую ободряющую улыбку.
Из всех его знакомых женщин только три были ему особенно дороги: его кузина и две другие, сидевшие по обе стороны от него. Двух он любил как своих сестер, третья же занимала все его помыслы. Его страсть к ней росла с каждой минутой, но он знал, что их время пока еще не настало.
Ник был уверен, что очень скоро его надежды реализуются и тогда он бросит к ее ногам сокровища целого мира.
Все его родственники, за исключением Агнесс, считали главным в браке равное положение в обществе, богатство и уважение себе подобных людей. Его же избранница — выходец из другого мира, с другими, резко отличающимися от их представлений ценностями. Она самостоятельна во всем и разделяет его взгляды на жизнь. Эта свадьба явилась для него не просто поводом повеселиться, а исключительной возможностью побыть с ней рядом. К величайшему его сожалению, они виделись реже, чем он того желал.
Церемония подходила к концу. Супруги обменялись клятвами верности. Некоторые женщины расчувствовались и промокали глаза платочками. Ник тайком посмотрел на свою возлюбленную: она была околдована свершавшимся перед ней таинством. Вряд ли она догадывается, как он страстно хочет ее. Не желая, чтобы она случайно перехватила его взгляд, он перевел глаза на другую женщину. Та тихо утирала слезы. Наверное, на свадьбе все женщины отождествляют себя с невестой.
Мужчины вели себя иначе. Одни из них косились на недопитое шампанское, другие, испытавшие горечь и разочарование в семейной жизни, сочувствовали жениху, добровольно решившемуся надеть на себя хомут супружеской жизни во второй раз. Третьи же, как и он сам, устали от холостяцкой жизни и открыто завидовали Гордону Денису.
Когда новобрачные обменялись поцелуями, Ник вдруг почувствовал острую необходимость во всеуслышание объясниться в любви своей даме сердца и уединиться с ней, чтобы отпраздновать неофициальный медовый месяц.
Молодые вышли в холл, где принимали поздравления от друзей и знакомых. Лиз решила переговорить с Агнесс до того, как та с мужем отправится в аэропорт, и выяснить, имеют ли «несмолкающие слухи» под собой какое-либо серьезное основание. Если то, о чем Лиз думает, правда, то лучше быть заранее подготовленной к страшному известию.
На торжественном обеде Лиз вновь сидела рядом с Ником, только на сей раз Джейн была ее визави.
— В последний раз я была на свадьбе в Лос-Анджелесе, — сказала Джейн и, повернувшись к Лиз, продолжила: — Мне было тринадцать, когда я впервые приехала в Америку. Вместе со своей гувернанткой я жила в красивом доме недалеко от Лос-Анджелеса. В нашем дворе был прекрасный бассейн и многое такое, чего не увидишь в доброй старой Англии. За бассейном присматривал парень по имени Томми, в которого я была по уши влюблена. Это длилось довольно долго. Но потом чувство прошло, а нынешней осенью он пригласил меня и Эллис на свадьбу. Эллис — моя бывшая гувернантка. Сейчас она замужем за моим дядей. Мы довольно часто видимся с ней.
— Получается, что первая любовь не вечна? — спросил Ник.
— Как говорят, ничто не вечно под луной. А как же иначе? Идеалы тринадцатилетней девочки и взрослой женщины разные. Тогда Томми казался мне настоящим Тарзаном. Он действительно хороший и милый парень. Но у него нет никаких амбиций, деловой хватки, которая должна быть у мужчин. Он не вписался бы в нашу семью. Его идеалом была скромная провинциалка, с удовольствием проводящая свободное время с мужем в кругу друзей-соседей за барбекю. Я не осуждаю таких людей. Просто такая жизнь не по мне.
