— Бен Харолдсон купил бы тебе весь Бостон, если бы знал, что ты хочешь его получить. Не обратись старик в нашу фирму, ему бы не найти порядочного адвоката, готового защищать его интересы. Так что ты можешь быть спокойна: эта сумма совсем не так велика для Бена Харолдсона.
— К тому же, по-моему, он готов купить тебе собственную фирму, — вмешался Стив, — но мы надеемся, что ты все-таки останешься с нами.
— Вы хотите сейчас же получить от меня ответ? — к собственному удивлению, спросила Констанс.
Судя по лицам мужчин, они тоже были удивлены. Дейв рассмеялся, Стив покачал головой, а Адам вызывающе посмотрел на нее и спросил:
— Все-таки надеешься на собственную фирму?
У Конни не было желания начинать свое дело, ей хотелось по-прежнему работать в фирме «Кэйген и Картер», но вдруг Адам не хочет больше иметь с ней дела?
— Я чувствую себя неловко из-за такого щедрого подарка, — честно сказала она, глядя в глаза Кэйгену. — Мне очень хочется быть совладельцем фирмы, но я не могу получить свою долю просто так, на тарелочке с голубой каемочкой.
Стивен и Дейв чуть не застонали, Адам, кажется, немного расслабился. Его холодные голубые глаза внимательно смотрели на Конни.
— Никто не дает тебе ничего просто так, — настаивал он. — Ты честно заработала повышение.
— По словам Стива, вы хотели подождать еще несколько месяцев, — заметила Конни, желая точно узнать мнение Адама.
На его щеках заходили желваки.
— Дейв и Стив настаивали на том, чтобы ты вошла в совладение сейчас, а я предлагал подождать до весны.
Конни вздрогнула, словно получила пощечину. Невыносимо было осознавать, что Кэйген сомневается в ее способностях. Она побледнела, однако не собиралась показывать, как больно ранили ее эти слова.
— Стив, пожалуй, надо дать Констанс время обдумать все как следует, а мы с тобой пока займемся бумагами, — предложил Дейв, и они тактично оставили ее наедине с Адамом.
Констанс чувствовала, что вся дрожит, в голове вертелось с десяток вопросов, но от волнения она словно язык проглотила.
— Нечего так осуждающе глазеть на меня, — сухо проговорил Адам. — Я сказал правду, но не объяснил, чем было вызвано мое нежелание немедленно включить тебя в состав правления фирмы, и это не имеет никакого отношения к твоей квалификации.
— Так в чем же дело? — с усилием спросила Констанс.
— Тебе это не понравится.
Они настороженно посмотрели друг на друга.
— Ты сначала скажи, в чем дело.
— Стив заговорил о том, чтобы сделать тебя совладельцем фирмы на следующий день после того, как мы вместе провели ночь. Я знал, что ты в то время не смогла бы заплатить необходимый для этого взнос, к тому же наши отношения… короче, я не хотел, чтобы ты обвинила меня в том, будто я пытаюсь купить твою благосклонность. И мне не нужны сплетни сотрудников о том, каким способом ты приобрела свое новое положение.
Итак, Адам просто защищал ее. Это одновременно и радовало, и огорчало. Ведь если бы не их отношения, ему бы не понадобилось вставать на ее защиту. Конни снова была в растерянности.
— Ну что? — коротко поинтересовался Кэйген. — Ни споров, ни обвинений? Разве ты не скажешь мне, что твоя личная жизнь угрожает твоей карьере? Не обвинишь меня в том, что я вел себя как самец-собственник? Не возмутишься тем, что я негодую по поводу способности Бена Харолдсона дать тебе то, чего бы ты не приняла от меня и за миллион лет? — сердито бросал он вопрос за вопросом.
Адам редко выходил из себя, но в последнее время это случалось все чаще, и все из-за нее. От этого Конни каждый раз теряла самообладание и чувствовала себя несчастной. Ах, если бы можно было изменить то, что произошло между ними в пятницу!
— У тебя есть серьезные возражения против того, чтобы я становилась твоим партнером? — спокойно спросила она, пряча глаза от горящего взгляда Адама.
— Я никогда не сомневался в твоей компетентности.
— Ты хочешь, чтобы я приняла подарок Бена, или мне лучше подождать?
Подумать только, Конни была готова отказаться от того, чего так отчаянно хотела! Адам очень переживал из-за того, что испортил ей такой праздник, но по-прежнему сердился на Констанс за все ее глупые сомнения.
— Если бы я считал, что фирме это невыгодно, то нипочем не дал бы своего согласия, — ответил Кэйген. — С профессиональной точки зрения ты готова к тому, чтобы войти в состав правления фирмы.
Конни поняла, что теряет время. Он не простит ее сейчас. Возможно, вообще никогда не простит. Выходит, долгий уик-энд не смягчил его гнева, не унял его душевной боли.
Встав со стула, Конни разгладила ладонями юбку. Адам тоже встал, и, разделенные письменным столом, некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Тебе станет легче, если я откажусь от подарка Бена? — набравшись смелости, спросила Конни.
Это был уже не профессиональный, а очень личный вопрос. Адам заскрежетал зубами от злости: каждый раз, когда при нем упоминали имя Харолдсона, он выходил из себя.
— Этот щедрый дар… Ты получила его только за свою работу?
У Конни перехватило дыхание при таком оскорблении, ее глаза потемнели от боли.
— Я считаю Бена своим другом. Он был очень рассудительным клиентом, помогавшим мне в работе. Ничего больше.
Адам поверил ей, хотя неприязненное чувство к бизнесмену не исчезло. Позади был самый ужасный уик-энд в его жизни, и видеть газетные снимки Конни с Беном было для Кэйгена сущей мукой. Подумать только, ему она не доверяла, а этому Харолдсону поверила меньше чем за какие-нибудь три недели!
— Разумеется, я не возражаю против его вознаграждения. Такой жест нельзя назвать неэтичным или необычным. Ты можешь использовать деньги как тебе вздумается.
— Тогда я хотела бы внести необходимый взнос, чтобы стать совладельцем фирмы, — нашла в себе смелость произнести Констанс и направилась к двери.
Адам устало опустился на стул и провел пятерней по волосам. Эта женщина сводила его с ума. Весь день Кэйген избегал встречи с ней, потому что все еще сердился, но мысли о Конни не оставляли его ни на мгновение. Он хотел добиться ее любви без всяких условий, хотел, чтобы Констанс поверила в его способность быть преданным.
Холодная война длилась уже несколько дней. Адам и Конни избегали друг друга и оставались подчеркнуто вежливыми, когда надо было обсудить какие-то служебные вопросы, оба понимали, что примирение — это всего лишь дело времени.
В пятницу вечером сотрудники фирмы, как обычно, стали расходиться по домам, но Конни не торопилась на очередной одинокий уик-энд. Вскоре здание опустело, за окнами стало темно. Мыслями Конни была где-то очень далеко, как вдруг ее невеселые раздумья прервал голос Кэйгена.
