При мысли об этом сердце Конни неистово забилось.
— Так почему же ты остановился?
Адам глубоко вздохнул.
— Я не хотел, чтобы наша первая близость была омрачена гневом и недоверием, не хотел, чтобы нас разделяли какие-то неприятные чувства и недомолвки.
Конни была поражена. Она боялась, что ее сердце не выдержит расставания, но, оказывается, Адам не хочет разрыва отношений.
— Так ты будешь доверять мне?
— Я доверяю тебе, — прошептала Конни. — Не могу дать клятву в том, что совсем избавлюсь от ревности, но обещаю всегда выслушивать тебя, прежде чем делать какие-то выводы.
— Обещаешь верить в то, что я не хочу никакую другую женщину, кроме тебя?
— Это трудновато, — усмехнулась Констанс. — Впрочем, я обещаю попробовать. А ты расскажешь мне о Роуз?
Кэйген вздохнул. Конечно, не стоило порождать новых подозрений и провоцировать новые вспышки ревности, но принять правду так нелегко любой женщине.
— По-твоему, я не способен на долгие отношения с женщинами, однако пятнадцать лет назад я был готов связать свою жизнь с Роуз. Это она не хотела объединять наши судьбы. Роуз была вдовой, потерявшей свою настоящую любовь, и отказывалась делать еще одну попытку в поисках счастья.
Сердце Конни заныло. Выходит, Адам любил Роуз.
— У нее была неважная репутация, — продолжал Адам. — Говорили, что Роуз имела привычку соблазнять своих юных студентов. Эта красивая, чувственная женщина никогда не скрывала, что ищет мужского общества. Но она потеряла любовь и не желала больше ни к кому привязываться по-настоящему. Однако каждый влюбленный в нее мужчина был уверен, что уж с ним-то Роуз наверняка переменится. И я не был исключением. Когда увлечение кого-то из ее поклонников заходило слишком далеко, Роуз посылала ему букет из дюжины красных роз, что означало конец отношениям, и отказывалась встречаться с этим человеком.
Конни обуяли противоречивые чувства, самым сильным из которых было примитивное чувство собственности.
— Но вы все еще встречаетесь, — заметила она.
Адам задумался, спрашивая себя, насколько может открыться ей.
— У меня с Роуз были несколько иные отношения.
— То есть?.. — уточнила Констанс, которой не понравилась его задумчивость. — Тебя ни разу не прогнали и ты так и не получил прощального букета роз?
— Что-то в этом роде.
Вдруг Конни в голову пришла страшная мысль:
— Так вы все еще любовники? Ты любил ее все эти годы, но, поскольку она не хочет выходить за тебя замуж, ты считаешь возможным ухаживать за другими женщинами?
— Нет. Все совсем не так. Мы с Роуз остались друзьями и после окончания университета я несколько раз занимался с ней любовью. Наши редкие встречи не приносили никому страданий.
— Она к тебе именно для такой встречи и пришла в пятницу вечером? — Конни едва заставила себя задать этот вопрос.
— Нет, — ответил Адам, может, у Роуз и были какие-то надежды, но он быстро развеял их. — Любовь, которую я когда-то испытывал к этой женщине, много лет назад превратилась в сострадание. Мы уже давным-давно не были близки, но Роуз всегда останется мне добрым другом.
Искренность Кэйгена ободрила Конни. Она ревновала его к Роуз, но ведь и Адаму придется жить, зная о ее неудачном браке.
— Как ты считаешь, мы можем забыть прошлое и попробовать сначала? — Глаза Конни были полны надежды.
— Конечно, ведь нас ничто не ограничивает, кроме неба.
Конни лукаво улыбнулась.
— Так, может, попробуем достать до неба? — Внезапно озорной огонек в ее глазах угас, и она робко добавила: — Только не сегодня.
Адам рассмеялся, уж слишком неожиданным был переход от кокетства к робости.
— Хорошо, не сегодня, — согласился он, понимая, что им не следует рисковать хрупким взаимопониманием, вновь установившимся между ними. — А знаешь, я ведь еще не покупал подарков к Рождеству.
— Ничего себе! — засмеялась Констанс. — Осталось всего пять дней.
— Только не пытайся убедить меня в том, что ты уже сделала это, — улыбнулся Адам.
— Может, и сделала.
— Маленькая лгунья.
— Во всяком случае, я могла бы помочь тебе, — великодушно предложила она.
— Заехать за тобой завтра утром? Часов, скажем, в девять?
— Договорились.
— Накормишь меня завтраком?
Конни демонстративно глубоко вздохнула.
— Ну хорошо-о… Но тогда тебе придется угостить меня ленчем.
— Идет. — Положив ладонь ей на затылок, Адам привлек Конни к себе и нежно поцеловал в губы.
— Адам!
— Что?
— А что там с Бертом Крейвеном, а? Его выпустили под залог?
Ласковый поцелуй Кэйгена напомнил ей о Сандре, пострадавшей от насильника.
— В прошлом он не нарушал закона, поэтому не было причины не выпускать его под залог. Полицейский психолог сказал мне, что Крейвен одержим всем военным. Он собирает все, имеющее отношение к армии, носит одежду цвета хаки, ездит на старом армейском джипе, коллекционирует оружие, но все это законно. Очевидных признаков психического расстройства у Крейвена нет.
— Он похож на садиста-психопата, — заметила Констанс, — которого что-то вывело из себя. Напал на Сандру, а потом стал уверять, что не сделал ничего плохого. Ох, беспокоюсь я за нее! Ее можно защитить?
Адам продолжал хмуриться.
— Сейчас она никуда не выходит без родителей. Я связывался с полицейским управлением, там обещали приглядывать за Крейвеном, да только у них не хватает людей.
Вздохнув, Конни вынуждена была признаться, что Адам прав. Им оставалось лишь приложить все усилия к тому, чтобы поскорее добиться справедливости, и они сделают это.
— Проводите меня до двери, советник? — спросила она в надежде, что ее улыбка сотрет хмурое выражение с его лица.
— Это будет стоить тебе еще одного поцелуя.
Радостно засмеявшись, Конни открыла дверь.
— Думаю, я смогу пережить.
Однако целоваться с Адамом, а потом смотреть на то, как он уходит, было сущей пыткой. Чтобы немного развеселиться, Кони позволила себе помечтать о будущем, об их будущем.
Почти весь уик-энд они провели вместе, сделали кучу покупок, а вечером сидели дома у Констанс. Адам обнимал и целовал ее, но при этом контролировал себя.
Кэйген настоял на том, чтобы купить рождественскую елку, и они, радуясь как дети, украшали ее. Потом смотрели праздничные передачи по телевизору и распевали рождественские гимны. Оба чувствовали себя безмерно счастливыми.
Больше не было необходимости скрывать свою любовь от сотрудников фирмы. Конни опасалась потерять уважение коллег, если те узнают о том, что она встречается с Кэйгеном, но после защиты Харолдсона ее репутации ничто не угрожало. Конни заслужила право и на карьеру, и на личную жизнь.
