Однако Кэтти не подозревала, что Билл такой собственник и тиран. Могла ли она предвидеть, что он будет контролировать каждый ее шаг, указывать, что ей носить и с кем общаться? Или она должна была разгадать в нем деспота с самого начала?
До назначенной свадьбы оставалась всего одна неделя. Кэтти надеялась, что после церемонии Билл начнет иначе к ней относиться. Она станет его законной супругой, второй половиной. Полноправной хозяйкой дома. И тогда Билл перестанет обращаться с ней, как с маленькой неразумной девочкой. Подпитывая и взращивая подобные мысли, Кэтти тем самым продолжала обманывать себя. Она хотела верить в сказку и намеренно закрывала глаза на тревожные сигналы, подаваемые интуицией.
— Кэтти, ты все еще хочешь пойти учиться? — спросил с затаенной улыбкой Билл.
Он заранее знал ответ, но ему хотелось увидеть реакцию Кэтти. И она не заставила себя долго ждать. Кэтти расцвела. На ее лице появилась широкая улыбка, глаза засверкали, на носу появились маленькие морщинки, те самые, что так умиляли Тома.
— Ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу.
— Тогда радуйся — скоро ты снова сядешь за парту.
Кэтти бросилась Биллу на шею.
— Спасибо, любимый! Но мне ведь нужно многое купить перед началом занятий. Кисти, мольберт, карандаши, тетради…
Билл рассмеялся.
— Мы, конечно, можем купить тебе всю эту ерунду, но вряд ли она тебе пригодится.
— Как это?
— Я хочу, чтобы ты получила приличную профессию.
— Какую? — упавшим голосом спросила Кэтти.
Ее радость мигом улетучилась, едва она поняла, что мечте стать художником не суждено осуществиться. Билл снова принял за нее решение. Самое ужасное, что если она вообще откажется от учебы, то Билл обвинит ее в том, что она сама не знает чего хочет. В результате ее снова ждет домашнее затворничество.
— Например, экономиста или финансиста. Или банковского служащего…
— Ты… ты думаешь, что у меня получится? — с сомнением спросила Кэтти.
— Ты ведь уверяла меня, что была в школе отличницей.
— Да, но я никогда особо не любила математику. Цифры всегда навевали на меня скуку. — Она вздохнула. — Я мечтала о другом…
— Знаю-знаю, — ворчливо перебил ее Билл. — Но я не представляю тебя художницей. Не подумай, что я запрещаю тебе рисовать, но так, ради развлечения… Однако делать это своей профессией? Нет, это несерьезно.
Я и не хочу быть серьезной! — пронеслось в голове Кэтти. Довольно и тебя.
— Билл, я не уверена…
— Тогда можешь и вовсе забыть об учебе. Я о тебе беспокоюсь, а для тебя всё забавы.
— Это не так! — разгорячилась Кэтти. — Я очень хочу учиться! Тем более у меня столько свободного времени. Я просто не думала о работе экономиста.
— Придется подумать, дорогая, — тоном, не допускавшим возражений, заявил Билл. — Хватит витать в облаках и строить воздушные замки. Чем больше ты будешь узнавать о финансах, тем больше у нас с тобой будет тем для разговоров.
— Мы могли бы поговорить о чем-нибудь более приятном, чем деньги, — заметила Кэтти.
В последнее время они с Биллом все реже беседовали по душам. У него не было то времени, то настроения для душещипательных разговоров. Вероятно, это и толкнуло Кэтти на сближение с Долорес, ежедневно приходившей в ее флигель, чтобы убраться. Вообще-то Кэтти сама наводила у себя порядок и меняла постельное белье, но установленный мистером Радферном порядок нельзя было нарушать. Именно поэтому Долорес ежедневно навещала Кэтти. Однажды девушка угостила служанку чаем, и с тех пор они стали приятельницами.
Кэтти сдерживала необходимость утаивать от новой подруги некоторые факты своей личной жизни. В частности, интимные отношения с Биллом. Самой Кэтти претил этот фарс. Она была уверена, что Долорес известно абсолютно все. Но так как служанка не затрагивала скользкую тему, то и Кэтти приходилось оставлять ее в стороне. Они обсуждали последние новости, сплетничали, обменивались анекдотами и делились детскими воспоминаниями. Однако Кэтти хотелось переступить разделявший их порог умолчания о самом главном.
О том, что тревожило ее с первого дня пребывания в доме Радферна. Она понимала, что, открыв Долорес правду, не сможет потребовать от нее сохранить ее в тайне от остальной прислуги. Но Кэтти так хотелось облегчить душу! Она надеялась, что если посвятит кого-нибудь в их с Биллом тайну, то ей станет легче. С каждым днем Кэтти было все труднее молчать. И вот за пять дней до назначенной свадьбы Кэтти прорвало.
Простоватая, иногда до вульгарности, Долорес пришла во флигель в тот самый момент, когда Кэтти примеряла платье, которое, посоветовавшись накануне с Биллом, решила надеть на их бракосочетание. Платье мало походило на традиционный подвенечный наряд невесты, но оно было светлым, длинным и нарядным. Это был некий компромисс между желаниями Билла и Кэтти.
— О, Кэтти, какое чудесное платье!
Замечтавшаяся перед зеркалом Кэтти вздрогнула от неожиданности. Чтобы справиться с неловкостью, она улыбнулась.
— А, это ты, Долорес. Я не ждала тебя так рано.
Служанка пожала плечами.
— Я уже все дела в доме переделала. Выдалась свободная минутка, и я решила тебя навестить. Слышала, что ты идешь учиться.
Кэтти кивнула.
— Мистер Радферн такой добрый. Своих детей поставил на ноги, а теперь и тебя не бросает на произвол судьбы.
— Да. Он очень добр, — сухо ответила Кэтти.
Ей было неприятно лгать Долорес, но та словно нарочно не желала замечать явные нестыковки в легенде, придуманной Биллом. Как Кэтти могла быть его осиротевшей племянницей, если ни у Билла, ни у Лоры отродясь не было ни братьев, ни сестер? Да и, будь она действительно его родственницей, стал бы он так заботиться о ней, как никогда не заботился о родных детях? Долорес уже несколько лет работала в доме Радфернов и, без сомнения, была наслышана о том, как наплевательски Билл относился к своим супружеским и отцовским обязанностям.
— Я бы тоже хотела пойти в колледж, но, видно, не судьба. — Долорес невесело усмехнулась.
— Я сейчас переоденусь и угощу тебя чем-нибудь, — пообещала Кэтти. — Помоги расстегнуть сзади молнию.
Долорес быстро справилась с замком, а затем помогла Кэтти снять платье.
— Готовишься к какому-то торжеству? — спросила Долорес.
Кэтти поймала ее заинтересованный взгляд. В тот момент она была готова поклясться, что Долорес известно все, вплоть до даты и времени бракосочетания. Однако уже в следующее мгновение Долорес выглянула в окно и помахала садовнику, вышедшему на лужайку, чтобы подстричь траву. Кэтти терялась в догадках. Известно ли Долорес о свадьбе или ей все только померещилось?
