Она тяжело вздохнула. Но ведь критический момент еще не наступил! Несмотря на все эти здравые мысли, ее сердце уже сделало выбор. Будь что будет, она хочет быть рядом с Филипом так долго, как это возможно.
Джинни встряхнула головой, расправила плечи и отправилась на поиски Лидии. И вскоре эти поиски увенчались успехом: она обнаружила и Лидию, и Стюарда, и Филипа. А рядом с ними стоял еще один человек; Джинни смутно припомнила, что это хозяин галереи. Странная группа. Лицо Филипа дышало холодной яростью, Лидия чуть не плакала, Стюард выглядел хоть и напугано, но в то же время решительно, а хозяин галереи просто не знал, куда деваться.
Джинни направилась к ним, чтобы увести Лидию до того, как она расплачется и даст тем самым богатый материал для сплетен.
— Лидия, у меня страшно болит голова. Что, если мы поедем домой прямо сейчас?
— Да, конечно, — обрадовалась Лидия.
— Мне очень понравились ваши работы, Стюард, особенно морские пейзажи, — попыталась Джинни хоть как-то нормализовать обстановку. — Думаю перед отъездом приобрести что-нибудь.
— Я помогу тебе выбрать, — сказала Лидия, опасливо взглянув на брата.
Тот взял ее за руку и повел к двери.
— До свидания, Стюард, — едва успела выговорить Лидия.
Джинни кивнула хозяину галереи и поспешила за ними.
— Должно быть, ты богат сверх всякой меры, Филип Лизандер, — сказала она, когда все трое сели в машину.
— Почему ты так думаешь? — спросила Лидия, видя, что Филип не отвечает.
— Потому что только деньги позволяют человеку вести себя так беспардонно, — сказала Джинни. — Надеюсь, ты никогда не разоришься, а то тебя не пустят ни в один приличный дом.
— Не пытайся сменить тему, — процедил Филип.
— Не могу при всем желании. Когда я заговорила, вы оба молчали. Так что я предлагаю тему, а не меняю ее, — парировала Джинни.
Филип скрипнул зубами. Лидия вжалась в кресло.
— Лидия, неужели ты не понимаешь, что этот… этот… — Филип подыскивал нужное слово.
Джинни не упустила случая вмешаться.
— Я так понимаю, что память на имена — твое слабое место. Да, Лидия? — поинтересовалась она. — Сперва Дэймон, теперь вот Стюард.
— Да нет, обычно у него с именами все в порядке, — пробормотала Лидия.
— Значит, он стареет, слабеет разумом и памятью, — сочувственно улыбнулась Джин ни.
— Не старею я! — заорал Филип и осекся, перехватив удивленный взгляд шофера. — А ты не лезь не в свое дело!
— Вот как! — живо отозвалась Джинни. — Но Лидия — моя подруга.
Лидия бросила на нее взгляд, полный такой благодарности, что у Джинни на глаза навернулись слезы. Бедняжка Лидия! И деньги есть, и положение в обществе, а счастья никакого.
— Она моя сестра, — гнул свое Филип, — и я не позволю ей встречаться с этим жиголо!
Лидия вздрогнула от ужаса, а Джинни рассмеялась.
— Вы только послушайте! Жиголо! — воскликнула она, обращаясь к Лидии, которая никак не разделяла ее веселости. — Нет теперь никаких жиголо. А если и есть, то это не робкие бедняги вроде Стюарда, а очень привлекательные и опытные мужчины вроде тебя. Хотя нет. У тебя бы не получилось. Жиголо всегда старается понравиться женщине, а ты вообще не умеешь себя вести. Почему бы Лидии не встретиться с приятелем, если она того хочет?
— Она вдова!
— Похоже, большинство греков считают, что с началом вдовства у женщин заканчивается жизнь, — насмешливо прокомментировала Джинни. — Невероятно прогрессивная точка зрения!
— Но со смерти Креона прошло так мало времени, — настаивал Филип.
— Не помню, кто хорошо сказал: «Важно не то, как вы ведете себя после смерти мужа или жены, а то, как вы обращались с ними, пока они были живы». — И Джинни со значением взглянула на Филипа.
Он забеспокоился. Не хочет ли она рассказать Лидии о неверности Креона? С нее станется. Джинни просто не понимает, к чему может привести ее откровенность. Для Лидии, для нежной, беззащитной Лидии встреча с правдой может оказаться фатальной. Он должен, он обязан уберечь сестру, иначе какой же он брат!
Филип вдруг живо вспомнил сцену в чулане. Он до сих пор не понимал, как такое могло случиться. И не с кем-нибудь, а с ним!
Но стоило ему подумать о Джинни, о ее мягких волосах, о бархатистой коже, о нежнейших губах и чудесных глазах, в которых отражается вся глубина и полнота ее чувств, как ему захотелось целовать ее и… Да, и заниматься с ней любовью.
Так и будет! Сперва он быстро объяснит ей про Лидию, а потом, когда она все поймет, он обнимет ее и…
Тут ход его мыслей был прерван: машина остановилась возле дома.
Глава восьмая
Джинни укрыла Дэймона легким одеяльцем, нагнулась и поцеловала его. Он тихо посапывал. Она шепотом пожелала няне доброй ночи. Та рассеянно улыбнулась ей и вновь углубилась в чтение очередного триллера.
Джинни, нахмурясь, вышла из детской. Как легко и понятно все было, когда она только приехала сюда! Теперь же все изменилось. Филип был не просто высокомерным ретроградом, каким казался поначалу, Лидия — не просто жалкой, обманутой женой Креона, а добрая тихая няня оказалась поклонницей Стивена Кинга.
Джинни пересекла пустую гостиную. Только Джейсон Папас не изменился. Как был старым безмозглым эгоистом, так им и остался. И чем лучше Джинни узнавала его, тем большей ошибкой казалась ей идея Бесс привезти сюда Дэймона. Если он и признает внука, вполне возможно, что он тогда захочет распоряжаться его жизнью так же, как распоряжается жизнью своей семьи. Если б она только могла нормально, спокойно, не спеша поговорить с Бесс, все ей объяснить…
Джинни потерла лоб: у нее начинала болеть голова. Стресс, безошибочно определила она и пошла к себе в спальню.
— Уложила ребенка?
Джинни чуть не подпрыгнула от изумления, услышав голос Филипа. Она оглянулась и увидела его сидящим возле окна. Радость от его неожиданного появления заставила ее забыть о головной боли. Да, наверное, лучше бы он не приходил сюда, но… Но так немного дней ей осталось провести с ним. Она тряхнула головой, стараясь прогнать грустные мысли.
— Так точно, сэр. Дэймон, он же «ребе нок», спит.
— Хорошо, — Филип не обратил внимания на ее сарказм. — Мне нужно поговорить с тобой о сегодняшнем вечере.
Головная боль Джинни усилилась. Меньше всего на свете ей хотелось говорить с ним о Лидии. Неужели только за этим он и пришел к ней?
— Никакой необходимости в этом нет, — возразила она. — Но если ты настаиваешь, можно и поговорить.
Филип поморщился:
— Ты, как никто другой, умеешь увести разговор в сторону, — пожаловался он.
