— Ты счастлива? — спросил ее Николас.
Мишель уже собралась сказать ему, что всем сердцем ненавидит его, как у стола вдруг возник Эмос Ланози и пригласил дочь на танец. Мишель не могла ему отказать.
— Правда, чудесный день? — спросил отец, кружа дочь в танце.
— Тебе сказать правду? — Мишель посмотрела на отца покрасневшими от слез глазами. — Ты действительно хочешь ее знать?
— Догадываюсь, что ты можешь сказать… — буркнул Эмос и укоризненно посмотрел на дочь. — Если ты чем-то недовольна, будь добра, не порти настроение другим!
— Ничего себе! — с сарказмом воскликнула Мишель. — Боишься, что тебе испортят настроение? А ты не понимаешь, что испортил мне жизнь? Ты разлучил меня с любимым человеком и заставил выйти замуж за Николаса, которого я терпеть не могу! А все почему? Потому что ты, видите ли, поссорился с Оскаром Вилини! А разве я виновата в этом? Разве Кристиан виноват в этом? Ты испортил мне жизнь, папа… Мне и Кристиану…
— Спасибо за танец! — рявкнул Эмос и быстро повел дочь к праздничному столу. — И на будущее: придержи язык… иначе поплатишься за свою разговорчивость!
Мишель выдернула руку из крепкой хватки отца, наградила его ненавидящим взглядом и села за стол.
Больше она ни с кем не пойдет танцевать! Пропади все пропадом!
Для брачной ночи Мишель и Николаса был выделен номер люкс на верхнем этаже отеля. Когда они вошли в лифт, Николас попытался взять жену за руку, но Мишель резко отдернула руку и отвернулась. — Что-то не так? — спросил он.
— Я устала…
— Сейчас отдохнешь. Я тебя понимаю! — ласково шепнул ей он.
Ничего ты не понимаешь, подумала Мишель. Я устала не от свадебной церемонии, не от глупых тостов и натужного веселья, я устала жить так, как хотят мои родители, которые не знают и даже не догадываются, что творится в моей душе. Им все равно. Я всем чужая. И с тобой, Николас, муж мой законный, я никогда не почувствую себя счастливой… Ты не тот человек, который назначен мне судьбой. А тот единственный, кого я люблю, является врагом моей семьи. И семья перевесила, оказалась сильнее нашей с ним любви. И я не знаю теперь, что мне делать, как с этим жить… Знаю точно лишь одно — ты моей любви не получишь.
Лифт остановился, и с коротким перезвоном двери кабинки распахнулись.
— Я возьму тебя на руки! — Николас обнял Мишель.
— О боже! Я тебя умоляю! — Она убрала его руки и замотала головой. — Просто открой дверь.
Николас выглядел оскорбленным. Он приподнял бровь и недовольно взглянул на жену.
Открыв дверь номера, Николас пропустил Мишель вперед и зашел следом.
Номер был шикарный: огромная кровать, застеленная шелковыми простынями, прекрасный вид из окна, огромного, во всю стену. Но все портили расставленные по всем углам вазы с кремовыми розами.
— Я ненавижу эти цветы! — сказала она.
— Ты не любишь розы? — Николас принялся развязывать галстук.
— Да! Я ненавижу розы. Особенно кремовые! Это любимые цветы моей матери, но никак не мои! — Мишель сбросила туфли и прошлась босиком по мягкому ковру с орнаментом.
— До аварии ты их любила! — Николас не отступал.
— До аварии? — Мишель рассмеялась. — Ты действительно так считаешь?
Николас кивнул.
— Нет, дорогой, нельзя забыть о том, что ты любил. Амнезия коснулась моего мозга, но не сердца!
— Ты что-то уже вспомнила? — спросил Николас.
— Да, знаешь ли, парочку эпизодов, но, к сожалению, тебя в них нет! — сказала Мишель и направилась в ванную комнату, чтобы хоть немного побыть в одиночестве.
Когда она вышла из ванной, Николас сидел в гостиной и пил виски. Она быстро разделась и легла в постель. Ей было все равно, что он подумает… Мишель не собиралась принимать во внимание ни его чувства, ни его самого. Родителям нужна была эта свадьба — они ее получили. На этом все. Все. А теперь она постарается заснуть, чтобы эта глупая ночь поскорее прошла и наступило завтрашнее утро. Она желала всем сердцем увидеть Кристиана…
Проснувшись, Мишель, стараясь двигаться неслышно, спустила с постели ноги и медленно встала. Обернувшись, она увидела на другом краю огромной постели спящего Николаса, отвернувшегося к стене, и на носочках побежала в ванную комнату.
Одевшись в джинсы и топ, принесенные сюда Норой по просьбе Мишель, она написала Николасу записку, в которой говорилось, что она будет ждать его в ресторане на первом этаже к обеду, и покинула номер.
Когда двери лифта открылись, Мишель быстрым шагом направилась к стойке портье.
— Доброе утро! — поздоровалась она. — Для меня есть сообщения?
Портье поприветствовал ее и, повернувшись к ячейкам, достал конверт и протянул его Мишель.
Она отошла от стойки и развернула послание:
«Жду у входа в отель».
Мишель улыбнулась, сложила конверт и, убрав его в карман, пошла к автоматически открывающимся дверям.
На улице было ясно. Мягко светило утреннее солнце, отражаясь во всех витринах и окнах домов.
Мишель подняла глаза к небу, на котором не было ни облачка, улыбнулась и начала искать взглядом машину Кристиана.
Увидев черный «пежо», стоящий на другом конце улицы, Мишель устремилась к нему.
— Утро доброе! — Мишель постучалась в окошко и улыбнулась, когда Кристиан проснулся.
— Привет! — сказал он ей и кивнул на соседнее сиденье.
Она поспешила сесть в машину.
— Как первая брачная ночь? — В голосе Кристина послышалась нотка ревности.
— Думаю, Николас от нее не в восторге, я сразу же заснула… — ответила Мишель и утешила его поцелуем. — Я очень плохая жена!
Кристиан посмеялся и со страстью впился в ее губы.
— Давай, поедем ко мне… — предложил он, и Мишель с радостью согласилась.
Как только Кристиан захлопнул дверь в квартире, Мишель быстро освободилась от топа и обвила руками его шею. Он тоже не заставил ее ждать и сбросил с себя рубашку. — Всю ночь представлял себе, как ты извиваешься в руках своего мужа! — признался Кристиан, продолжая целовать ее шею.
— Тебе это нравилось?
— Я сходил с ума… — Он взял руками ее лицо и начал осыпать поцелуями. — Ты моя… ты только моя…
Мишель нравились его слова. Она хотела слышать их каждую минуту, каждую секунду… чувствовать прикосновение его горячих губ, содрогаться от удовольствия, когда сильные руки Кристиана ласкают ее тело…
Он быстро расстегнул молнию на ее джинсах и, схватив Мишель на руки, понес в спальню.
Любопытные солнечные лучи, пробирающиеся сквозь прозрачный тюль, играли яркими зайчиками на стенах, отражались в зеркале и падали на тела любовников.
