Джесси знала, что есть мужчины, которые, глядя на фотографию, где она изображена вылезающей из моря в мокром бикини, воображали, что видят перед собой живую женщину. И уверены, что при случае уговорить ее не составит труда. Многие осуждают ее, составив мнение о ней исключительно на основе рекламных вклеек журналов.
Джесси выбежала из здания на залитую солнцем детскую площадку. Свет был так ярок, что она закрыла глаза рукой, и вдруг услышала плач. Всего в нескольких футах от нее на каменной террасе сидела и плакала навзрыд маленькая девочка. Ее тельце вздрагивало от рыданий.
Джесси направилась к девочке. Тут сверху по каменным ступеням террасы сбежал мальчик и опустился на колени рядом с плаксой. Он попытался увести ее с собой. Она сопротивлялась и ударяла его маленьким кулачком. Плач усилился.
— Что ты делаешь?! — сурово спросила Джесси. Мальчик поднял голову, и она его сразу узнала.
— Помогите ей, пожалуйста, — попросил Эмилио, — мне она не дается.
— А что с ней? — Джесси тоже опустилась рядом с девочкой.
— Не знаю. Я оставил ее всего на минуту, а она убежала.
Услышав женский голос, девочка подняла голову. Джесси увидела ангельское заплаканное личико с огромными темными глазами, обрамленное черными вьющимися волосами. Всхлипывая, она протянула к Джесси ручки. Девочка была такой несчастной, что при виде ее дрогнуло бы даже самое жестокое сердце. Джесси, не задумываясь, взяла ее на руки. Ребенок тут же прижался головой к ее плечу и зарыдал во весь голос.
Эмилио поднялся и стал внимательно разглядывать девочку, пытаясь понять, что же все-таки с ней случилось.
— Как ее зовут? — спросила Джесси.
— Ангелина. Я приглядывал за ней, но она слишком шустрая. Я отлучился всего на минуту. Она, наверное, упала. Думаю, она ушиблась не сильно. Ангелина! — Он потрогал ссадину на коленке девочки.
Рыдания немного утихли, Ангелина протянула руку и коснулась плеча Эмилио. Мальчик радостно заулыбался.
— Ты ее хорошо знаешь?
— Это моя сестра. — Он взял ее руку. — Я ее воспитываю.
— Я не знала, что у тебя есть сестра.
Когда Джесси заговорила, Ангелина коснулась рукой ее щеки и ласково взглянула на нее большими карими глазами.
— Ну как ты? — спросила Джесси. — Тебе лучше?
Девочка кивнула, молча обхватила Джесси за шею и уткнулась головой ей в подбородок.
— У нее нет матери, — тихо сказал Эмилио и грустно посмотрел на сестру.
— Но у вас ведь есть бабушка?
— Она очень старая, и мы для нее большая обуза. Я думаю, она и болеет из-за нас.
— О, кого я вижу? — Приход Диллона изменил ход разговора. — Я вижу, ты встретила Эмилио?
При приближении Диллона Ангелина еще крепче обхватила Джесси за шею.
— Ангелина, — мягко сказал он, — ты меня помнишь? Мы вместе с тобой и с Эмилио ходили за мороженым. Помнишь?
При слове «мороженое» девочка повернула голову к Диллону, но по-прежнему крепко держалась за шею Джесси.
— Ты меня все еще боишься?
Ангелина покачала головой, подняла ручку и игриво поприветствовала Диллона. Он засмеялся:
— Привет, малыш! — Переведя взгляд на Эмилио, он спросил:
— Отвезти вас домой? — Тот покачал головой.
— Дойдем, здесь недалеко.
— А как насчет мороженого? До обеда вроде еще далеко.
Мальчик улыбнулся, быстро спрятал протянутую ему бумажку и коснулся руки девочки.
— Пойдем, Ангелина. Нам надо идти. Уже поздно.
Девочка печально посмотрела на Джесси. Ей не хотелось отпускать ее, возвращаться в мир, где у нее не было никого, кроме маленького мальчика, который и так нес непомерный груз на своих слабеньких плечах.
Сердце Джесси дрогнуло, она неохотно опустила Ангелину на землю, и Эмилио, взяв ее за руку, повел домой.
— У них все будет хорошо, — сказал Диллон.
— Ты пытаешься успокоить меня или себя?
— Нас обоих. Мне больно каждый раз, когда дети вот так уходят одни.
— Почему же ты не сделаешь с этим что-нибудь?
— На свете много таких детей, как Эмилио и Ангелина. Я делаю все, что могу.
— Я не говорю обо всех. Я говорю об этих двоих.
Наступила долгая пауза. Стоя рядом, они были заняты каждый своими мыслями. Затем он спросил:
— Пойдем?
— Да. Я устала. Наверное, мне стоит немного отдохнуть.
— А если нам перекусить? Я умираю с голоду.
Джесси вдруг поняла, что голодна. Она ничего не ела с самого утра.
— Да, может быть, салат.
Когда они тронулись, Диллон сказал:
— Я хочу извиниться. Я приношу тебе даже два извинения. По поводу поцелуя ты права. Я зашел слишком далеко, не там и не вовремя. Но чтобы признать это, мне надо было сначала унять свою страсть.
— Это одно извинение или сразу два? — холодно спросила Джесси.
— Одно. Другое — за твои фотографии. Ты имела полное право послать меня ко всем чертям.
— Я знаю.
— Ты злишься?
— По крайней мере — не в восторге.
— Я понимаю, но я не хотел тебя снова разозлить. Просто… — Он покачал головой и, пожав плечами, замолчал.
— Что «просто»? — Любопытство взяло верх над рассудительностью.
— Просто все, что ты сейчас делаешь, — это прекрасно. — Не отрывая глаз от дороги, он взял ее руку и провел большим пальцем по тыльной стороне ладони. Все эти дни мне было с тобой очень хорошо, Джесси, — сказал он. — Даже когда мы ссорились, мне было намного лучше, чем до нашей встречи. Прости меня, если я улыбался не вовремя. Просто я счастлив…
— Я… Я даже не знаю, что сказать.
— Не надо ничего говорить. Когда твой самолет?
— В начале шестого. Но мне надо еще заехать в отель и закончить сборы.
— Ты не могла бы остаться еще на одну ночь?
Она могла бы много чего сказать и, возможно, должна была сказать. Но она ответила:
— Хорошо.
Диллон выдохнул. Обняв рукой за плечи, он прижал ее к себе. И держал ее так, касаясь щекой ее волос, пока они не приехали в кафе. Там он неожиданно заказал салат для них обоих. Потом они поехали на восток от города, к хижине.
Когда Диллон остановил машину около хижины, на фиолетовом небе осталась только узенькая розовая полоска. Они взялись за руки и направились к дому.
— Ты очень спокойна. — Диллон распахнул дверь, но в комнату не шагнул. Ты не передумала?
«Или сейчас, или никогда», — сказала она себе. Если она собирается уйти, то это подходящий момент. Если же она войдет в эту дверь, Диллон справедливо решит, что она согласилась провести с ним ночь в полном смысле этого слова.
— А ты? — спросила она, не дрогнув под его пристальным взглядом.
