— У меня двое детей, Кейд…
— Ты думаешь, я что-то имею против?
— Рей ненавидел, когда я беременела, — проговорила она как бы сквозь силу. — Да и потом тоже, когда я кормила девочек грудью.
Снова Рей. Бывший муж принес ей не только физические страдания. Он заставил самоуверенную Лори сомневаться в себе. Поэтому Кейд с нарочитой медлительностью обвел глазами ее фигуру.
— Ты так прекрасна, что у меня просто дух захватывает. А твои дети — это часть тебя.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно.
Лори выпрямилась, глаза загорелись гордым огнем.
— Знаешь, я так боялась ехать сюда с тобой! Думала, что ты найдешь меня непривлекательной. Нежеланной.
Кейд рассмеялся и вдруг почувствовал, что внутреннее напряжение исчезло.
— Ох, Лори, как ты ошибаешься! Нежеланная? Если бы ты только знала, какие сны я видел о тебе!
— Ты тоже? — она покраснела. — Знаешь, это нечестно. Я тут стою совершенно голая, а ты одет.
Два раза повторять ей не пришлось. Через мгновение он потянул ее за собой на кровать и стал любовался ее телом, позолоченным заходящим солнцем. Они лежали и слушали, как волны с грохотом разбиваются о скалы. Кейд приказывал себе не торопиться. Но с каким трудом ему удавалось сдерживать себя! Поток не менее мощный, чем море, рвался из его тела, и Кейд жаждал захлестнуть им Лори. Но он снова приказал себе: не торопись. Главное, доверие. Он должен сделать ее своей. Он снова начал целовать ее, ласкать и гладить живот, грудь, чувствуя, кад ее тело отзывается на ласку, как растет ее нетерпение.
Он играл с ней, умирая от желания. Играя, он прислушивался к тому, что происходило с ней, и чувствовал эти изменения всем своим существом. Его руки скользили по ее животу, дальше, вниз, и вдруг он понял, как Лори ждет его, как готова принять его. Он хотел и боялся поверить. Но она становилась все более и более нетерпеливой, стонала и вскрикивала под его ласками. Он отодвинулся. Облокотившись на подушку, всматривался в ее лицо, которое было не менее красноречивым, чем тело. Внезапно Кейд понял, что не может больше ждать. И он вошел в нее, вошел туда, где был таким желанным.
Лори вскрикнула раз, другой — с ее губ слетало его имя, из его груди тоже вырвался хриплый крик.
Он вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным и… испуганным.
— Лори, как ты?
Лори дышала часто-часто, словно сердце вырывалось у нее из груди. Она лежала в его объятьях молча, с закрытыми глазами. И чем дольше молчала, тем сильнее становился его страх.
— Скажи мне правду, Кейд, — произнесла она наконец, — это очень важно. Почему ты так долго сдерживался? Из-за Рея?
Он кивнул молча, боясь, что голос выдаст его.
У нее из глаз потекли слезы.
— Ты не хотел пугать меня, поэтому так долго сдерживался… за мной так давно никто не ухаживал, не беспокоился обо мне… Я почти забыла, что это такое.
Кейд неловко заерзал на кровати.
— Не делай из меня святого. Я, по-моему, только что доказал, что я обычный смертный…
Лори восторженно призналась;
— Я так счастлива, что снова нашла тебя! Только теперь я знаю точно, что Рея больше нет. И никогда не будет.
— Я рад, — только и смог произнести Кейд.
— Знаешь что? — порывисто сказала она. — Я думаю, что нам надо все это повторить еще разок. И на этот раз прошу тебя запомнить две вещи: я не сорвусь, и я не хочу, чтобы ты сдерживался. Будь таким, каким хочешь быть. — Она улыбнулась и продолжила: — Собери в кулак все свое самообладание и выброси его в окно. Мы оба заслужили это.
К своему удивлению, Кейд почувствовал, что вполне готов выполнить ее желание. Лори тоже заметила это и сказала:
— Вижу, тебе понравилась моя идея
— Очень даже, — ответил Кейд. — Иди сюда, женщина, я покажу тебе, насколько она мне понравилась.
Больше он никогда не будет сдерживаться. Потому что это не нужно ни ему, ни Лори.
Он накрыл ее своим сильным телом и еще раз вошел в нее, целуя, лаская, желая ее так, будто не наслаждался ее телом буквально за несколько минут до этого. Ее бедра медленно покачивались под ним, ногти впились в его спину, она страстно целовала ему шею. Он нежно прикусил ее левый сосок и почувствовал реакцию, сравнимую с океанским приливом. Потом откинулся на спину, захватив ее с собой. Он не хотел быть нежным и щадящим на этот раз, она сама велела ему больше не сдерживаться.
Казалось, Лори, перестав бояться, тоже стала совсем иной. Он приподнял ее на руках, любуясь телом, залитым солнечным светом. Ее глаза сияли.
— Я хотел бы надушить тебя теми духами, которые купил тебе, вот здесь, здесь и здесь, — он губами дотрагивался до самых интимных мест.
Она застонала от удовольствия и опустилась на него.
— О, Кейд, — воскликнула она, — пожалуйста… ну пожалуйста!
— Значит, ты хочешь меня, Лори? — спросил он с торжествующей улыбкой.
— Я хочу тебя, Кейд. Умираю от желания.
Через два часа они уже были в ее квартире.
— У меня такое чувство, что я здесь отсутствовала тысячу лет, — сказала Лори, разбирая на кухне продукты, которые они купили по дороге домой. — Мне кажется, что я вернулась сюда совершенно другим человеком.
Он медленно подошел к ней и нежно ее поцеловал.
— На вкус ты такая же.
Она улыбнулась, прижимаясь к нему всем телом.
— Мне твой вкус тоже очень нравится, Кейд. Мне все в тебе нравится. Если девочки через пятнадцать минут не вернутся, догадайся, что с тобой будет.
— Займешься со мной любовью в холодильнике? — Кейд схватил ее на руки, счастливо рассмеявшись. — Мне тебя все время мало, — признался он.
В этот момент раздался звонок в дверь. Испугавшись, Кейд опустил Лори на пол.
— Почему дети никогда не опаздывают, когда это надо, — вздохнула она и пошла открывать дверь.
Вернувшись на кухню, она виноватым и торопливым шепотом попросила:
— Кейд, не обижайся, но тебе нельзя здесь ночевать. Из-за Рэчел и Лидди. В основном из-за Лидди.
Безусловно, Лори была права. Как можно более спокойным тоном он произнес:
— Мы что-нибудь обязательно придумаем, не огорчайся.
Рэчел вбежала в комнату с криком:
— Знаешь, мамочка, меня включили в поездку в Виндзор в следующую субботу! Ты поедешь смотреть наш спектакль? Ты тоже можешь пойти, Кейд. Я очень хочу иметь такого папу, который будет ходить на мои спектакли и все такое. Ух ты, у нас что, бифштексы на ужин?
— Да, — ответил ей Кейд, размышляя тем временем, произвело ли на Лори слово «папа» такое же впечатление, как и на него. Он не знал, что такое быть папой. Но мог бы научиться, не так ли?
