— Шутить над персиковым кобблером? Это кощунство. — Он наклонился к ней и взял в руки золотистую прядь, которая выбилась из конского хвоста и щекотала ей щеку. — Я знаю, как сильно ты его любишь, Тремейн.
Рокси покраснела, но не отстранилась. Когда-то давно ее пробила бы дрожь. Он никогда не встречал женщины, которая бы больше боялась получать от жизни удовольствие. Но либо она действительно изменила отношение к жизни, либо мастерски научилась справляться с собой. Ник был заинтригован.
Он наклонился. Его лицо было в нескольких дюймах от ее лица.
— Не забудь, что когда ты смеешься над моим персиковым кобблером, ты насмехаешься над законом. А пренебрежительное отношение к закону, — взгляд его упал на ее губы, — может иметь очень и очень серьезные последствия.
Теплое утреннее солнышко ласкало ее щеку. Он заметил, что на лице ее совсем нет косметики. Он любовался ее гладкой кожей и россыпью светлых веснушек на переносице.
Она встретилась с ним взглядом. В светло-голубых глазах ее плясали веселые огоньки.
— Вся моя жизнь — сплошная насмешка над законом.
По телу Ника пробежала горячая волна. Он долго молча на нее смотрел, после чего резко отвернулся.
— Минуточку. — Он просунул руку в открытое окно патрульной машины и взял радиотелефон. — Это Шеппард. Я 10–81.
В рации затрещало, затем сквозь помехи прорвался голос Сьюзен:
— Сейчас? Еще нет и десяти.
— Оладушки стынут. Я 10–81 еще на час.
Наступила долгая пауза.
— Ладно. Принято.
Он бросил рацию на сиденье. Рокси нахмурилась:
— Что ты только что сделал?
Он взял ее за руку и повел по тротуару к большому дереву, затем задвинул ее за дерево так, чтобы их не было видно из многочисленных окон дома престарелых.
— Я отпросился на ленч. Теперь я официально не при исполнении.
— Потому что?
— Потому что я хочу сделать вот это. — С этими словами он прижал ее к стволу спиной и крепко поцеловал.
Рокси мгновенно растаяла. Кровь ее забурлила, эмоции вскипели и вышли из-под контроля.
В тот момент, когда его теплые губы накрыли ее губы и ладони его скользнули по бедрам вниз, она перестала думать и с головой нырнула в страсть, забыв о благоразумии, забыв о приличиях, забыв о том, как дурно поступает. Со стоном она теснее прижалась к нему, раскрывшись навстречу его поцелую, стиснула ладонями его крепкие ягодицы. Господи, с ним было так хорошо, и о, как ей хотелось большего…
Он отступил, тяжело дыша, изумленно глядя на нее потемневшими от желания глазами.
— Проклятие.
— Проклятие в хорошем смысле?
Он засмеялся с дрожью в голосе:
— О да. В очень хорошем смысле.
Она засмеялась и сделала шаг к нему, но Ник покачал головой.
— Нам надо заняться этим где-нибудь в другом месте. Я в форме.
Она провела пальчиком по значку у него на груди.
— Это дело поправимое. — И многозначительно усмехнулась.
Он засмеялся и привлек ее к себе. Губы его были уже в дюйме от ее губ…
Мимо них пронеслась машина. Рокси успела заметить, что это красный «мустанг».
Ник вздохнул и распрямился.
— Твой брат здесь.
Черт. Рокси готова была захныкать, как ребенок. Она хотела еще целоваться. После всего, через что ей пришлось пройти, она заслужила это. И. что здесь делает Марк? Она ему не звонила.
— Ник взял Рокси под локоть, и вывел ее, из-за дерева как раз: в тот момент, когда Марк выскочил из машины.
— Ну, привет вам обоим! Я как раз проезжал мимо по дороге в церковь, где должен договориться с пастором насчет цветов, вот я и подумал, что мог бы заехать и забрать Рокси.
Она не хотела, чтобы брат ее забирал, она хотела целоваться с Ником! Еще и еще!
Ник протянул ей коробку с письмами, которую она оставила на крыше его машины. Они соприкоснулись пальцами. И соски ее восстали, мгновенно перейдя в режим полной боевой готовности.
— Что это? — спросил Марк, с интересом посмотрев на коробку.
Рокси похлопала по коробке рукой:
— Письма шантажиста Дойла Клойда.
Ник нахмурился:
— Что? — Дойла шантажировали? — спросил Марк.
— Нет, это он шантажировал других людей. Почти весь город, судя по всему.
— Где ты нашла эту коробку? — прищурившись, спросил Ник.
— Твоя тетя и ее приятели нашли ее в бывшей комнате Дойла. — Рокси переложила коробку в другую руку. — Как только я расшифрую отвратительный почерк Дойла, я составлю список подозреваемых.
Ник нахмурился:
— Ты их читала?
— Парочку. Надеюсь, что мне удастся таким образом развлечь стариков.
— Рокси, — медленно проговорил Ник, — я думаю, что мне лучше взглянуть на эту коробку.
— Конечно. Как только я составлю список…
— Нет, я думаю, мне следует взять ее сейчас. Если там действительно свидетельства шантажа, то я их вынужден изъять как вещественные доказательства.
Рокси остолбенела:
— Вещественные доказательства?
Марк засмеялся.
— Рокси, ты не представляешь себе, какое у тебя сейчас лицо! — со смехом сказал он.
— Я не верила, что Дойла убили, — ответила она, — но в случае аварии разве нужны вещественные доказательства?
— Конечно, — сказал Ник, — Иначе откуда знать, что произошла именно авария?
У Рокси вытянулось лицо.
— О, я об этом не подумала.
Ник пожал плечами:
— Я просмотрю все, что хранится в архиве по этому делу.
— Да, но… — Она крепче сжала коробку. Проклятие, если эти письма — ключ к разгадке преступления, то расставаться с ними ей совсем не хочется. — Что, если я сниму копии с этих писем и…
Лицо Ника сделалось каменным.
— Рокси, это вещественные доказательства. Ты предлагаешь мне сделать вид, что это не так?
Рокси стиснула зубы.
— Я ничего такого не предлагаю.
— Хорошо. Тогда я прошу сейчас же передать мне коробку.
— «Я прошу сейчас же передать мне коробку», — глумливо протянула она, передразнивая Ника. — Твоя тетя и ее друзья будут сильно разочарованы.
Ник безразлично пожал плечами все с тем же каменным лицом.
— Отлично! — Она протянула ему коробку.
Ник повернулся к Марку:
— Мне надо ехать, приятно было встретиться с тобой.
— Мне тоже, — сказал Марк, открывая перед Рокси дверцу машины.
Ник обратился к Рокси:
— Увидимся, Тремейн.
Та безапелляционность, с которой Ник завладел коробкой, неприятно поразила ее. Все еще обиженная на него, Рокси лишь пожала плечами.
Он постоял немного, неловко переминаясь с ноги на ногу, после чего бросил:
— До свидания. — Развернувшись, он пошел к своей машине.
