— До свидания. — Развернувшись, он пошел к своей машине.
Рокси наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Господи, какая у него потрясающая задница.
Марк нахмурился:
— Как это все понимать?
— Никак. — Она скользнула в «мустанг», испытывая, странное дело, легкое разочарование.
Отчего-то всякий раз, как их с Ником дорожки расходились, оказывалось, что им еще так много надо сказать друг другу. Тот факт, что он мог так плавно переключать передачи, превращаясь из жаркого и весьма сексуально озабоченного потенциального любовника в хладнокровного, сдержанного и собранного полицейского, неприятно задевал ее гордость. Черт, они только что целовались так, что у нее колени подгибались. Через пару секунд он уже стал копом до мозга костей и требовал от нее эту коробку Дойла.
Вот таким был Ник. Даже в школе он умел концентрироваться на том деле или той девушке, что в данный момент имело или имела для него первостепенное значение. Однако сейчас кое-что изменилось. Может, она и умела по-прежнему привлечь его внимание, но удержать его больше была не в силах.
Рокси, стиснув зубы, страдая от разочарования, ждала, пока Марк сядет на место водителя.
— Тогда поехали к пастору, — с напускной жизнерадостностью проговорила она. Все лучше, чем сидеть сложа руки, размышлять и страдать.
Дорогой Боб!
Мы с Роджером, моим женихом, вот уже семь лет как помолвлены, На прошлое Рождество я сказала ему, что готова обсудить дату свадьбы. С тех пор он нашел сто один повод уйти от ответа, говоря, что в сентябре — сезон рыбалки, октябрь — хорошее время для охоты на индеек, а в ноябре самое время охотиться на оленей. Словом, Вы меня понимаете. Я предложила самую скромную свадьбу, но он непреклонен.
Не считая того, чтобы замаскироваться под самку оленя по случаю открытия охоты, как еще мне подвигнуть Роджера на поступок настоящего мужчины?
Ваша Умирающая от желания надеть белое.
Дорогая Умирающая!
Мужчина, который не хочет назначать время свадьбы, — это мужчина, который получает свои «пирожки» бесплатно. Пора брать плату за «выпечку», и если он не хочет платить, скажите ему, пусть обратится к другому «пекарю».
Ваш Боб.
«Вестник Глори» 12 августа, колонка БЗ
— Гм. Ник опустил газету и, подняв глаза, обнаружил, что Сьюзен стоит напротив его стола.
— Ты уже закончил? Я хочу посмотреть свой гороскоп.
Он сложил газету и протянул ей.
— Я проверял статистику преступности. Не знаю, где Бэт берет свои цифры, но явно не у нас.
Сьюзен открыла, газету.
— Вероятно, она их придумывает. Я слышала, что редактор Тай — размазня, и она может делать все, что захочет. — Сьюзен перевернула страничку. — Впрочем, мне все равно. Единственное, что я читаю в этой газете — это гороскопы, спортивную колонку и «Дорогой Боб».
— «Дорогой Боб»? Никто не читает эту чушь.
Сьюзен приподняла брови:
— Чем тебе не нравится «Дорогой Боб»? Или ты знаешь все, что тебе нужно знать о противоположном поле?
Ник раскрыл папку на странице с бюджетом и сделал вид, что тщательно изучает цифры.
Сьюзен опустила газету, склонила голову набок и пристально на него уставилась:
— Ты расстроен.
Ник нахмурился:
— Ничего, подобного.
— Расстроен. Я вижу.
— Каким образом?
— У тебя шея красная.
Он прикоснулся к шее до того, как физиономия Сьюзен расплылась в ухмылке. Ник поморщился:
— Тебе что, нечем заняться?
— Есть, конечно, но общаться с тобой интереснее. Ник уткнулся носом в статьи бюджета, надеясь таким образом ее отвадить.
Но Сьюзен была крепким орешком, и чтобы вывести се из себя, надо изрядно потрудиться. Она отшвырнула газету в сторону и уселась на край его стола, скрестив свои длинные, обтянутые джинсами ноги.
— Если ты мне не расскажешь, то того и гляди лопнешь.
Он опустил отчет на стол.
— Слезь с моего стола. Я не хочу, чтобы сюда вошел мэр и подумал, что наши отношения выходят за рамки служебных.
— Наши отношения давно вышли за рамки служебных. Каждый вечер в понедельник мы вместе смотрим футбол.
— Да, но он решит, что мы вместе спим.
— Это потому что у нашего мэра самого совесть нечиста. Он спит со своей секретаршей. — Сьюзен сморщила нос. — Не понимаю, что он нашел в Робин Райт. Она жадная сучка и даже хуже.
— Я понятия не имею, что Робин Райт нашла в этом брюхастом жадном старике. Она привлекательная женщина и неглупа. Она могла бы найти себе парня получше.
— Только не в Глори. Я скажу тебе, что она нашла в мэре Харкинсе. Лежа на спине и вспоминая фамилии наших президентов, чтобы не скучать, Робин смогла выудить из него новенькую «БМВ» с открывающимся верхом, маленький домик на озере и груди такой величины, что, попробовав постирать собственные трусики, она могла бы получить по синяку под каждым глазом.
Ник усмехнулся.
— Она не стирает свое белье?
— К дому на озере прилагается горничная.
— Сколько желчи, Сьюзен. Ты завидуешь?
— Я бы не отказалась от горничной, но вот без синяков я бы обошлась. — Сьюзен опустила взгляд на собственную грудь. — Я вполне довольна своими девочками. Будь они больше, они бы обвисли, и я бы выглядела старше.
Ник вскинул руку:
— Сьюзен, помнишь, как-то на днях ты сказала мне, что после второго свидания каждый из твоих кавалеров начинает тебя избегать и перестает отвечать на звонки?
— Да.
— И помнишь, я сказал тебе, что это потому, что у тебя есть склонность говорить мужчинам то, от чего им становится не по себе?
— Как вчера, когда я упомянула о том, что «Олвейз» мне нравится больше, чем «Котекс»?
Ник поморщился:
— Точно. И этот разговор о твоих девочках как раз из разряда такой информации.
— О, прости. Я просто на минуту забыла, что говорю с парнем.
Ник швырнул папку с бюджетом на стол.
— Ты пришла сюда лишь затем, чтобы меня оскорблять?
— Нет. Я пришла посмотреть, почему вот уже два дня у тебя ужасное настроение. Мистер Томлинсон пожаловался, что ты остановился у его лавки и не задал ему ни одного вопроса о рыбалке, а миссис Клинтон сказала, что ты и двух слов не произнес, когда сегодня утром приехал вызволять ее мопса.
— А тебе все надо знать, да?
— Я — диспетчер, и мне положено все знать. Кроме того, миссис Клинтон спросила меня, уместно ли, по моему мнению, послать тебе немного выпечки.
Ник вздохнул:
— Я ей позвоню.
— Не утруждайся. Я сказала ей, что у тебя от жары сыпь на теле и ты из-за этого куксишься. Она сказала, что у ее мужа такое случалось каждое лето на протяжении двадцати двух лет — до самой его смерти.
