Он, наверно, был в бреду и не совсем понимал, что происходит. Я подхожу еще ближе и сажусь на пол почти вплотную к нему. Меня тут же окутал до боли знакомый запах. Его запах. Я закрываю глаза и мысленно отправляюсь в нашу комнату — кусочек пространства, отрезанный от всего остального мира, где я позволяла себе слишком многое. Все это было неправильно, грязно и отвратительно.
“Кого ты обманываешь?”
Вспоминаю, как дрожали его веки под моими пальцами, как его губы растягивались в улыбке, когда я очерчивала их линии.
“Хватит! Ты здесь не за этим”.
Еще несколько минут сижу в раздумьях. Правильно ли я поступаю? Я мучилась в сомнениях. Разве это не то, чего я на самом деле хотела все это время? Все так запуталось. Я уже не знала, чего хочу.
“Нет, ты знаешь”.
А что я должна сделать? Это уже другой вопрос. Честь, долг, достоинство — все давно утрачено. Я уже не та беззаботная девочка, которой была несколько месяцев назад. Все рухнуло, сломалось, разбилось на мелкие кусочки. А надежда, чертова последняя надежда вот-вот погаснет.
Так правильно ли я поступаю? Можно ли оправдывать предательство и даже убийство благими намерениями? Есть ли вообще благие намерения у того, кто на такое способен?
Я достаю складной нож из кармана, но продолжаю смотреть на человека перед собой. Он поднимает взгляд и смотрит на меня. Затем на нож в моих руках, затем снова на меня. Его глаза цвета неба в ясный солнечный день смотрят мне прямо в душу. Он был прав: в какой бы ситуации мы не находились, он всегда будет иметь власть надо мной. Даже сейчас.
Он точно не в бреду. Его взгляд осознанный, глаза полны печали и… сожаления? Он смотрит на меня пару секунд и опускает глаза. Что это: смирение или безразличие? Впрочем, неважно.
Я раскладываю нож и, уставившись на лезвие, в последний раз обдумываю свое решение. Вряд ли я смогу его спасти, но видеть его в таком состоянии выше моих сил.
Я, перерезав веревку, освобождаю его руки и осторожно опускаю его туловище к полу, чтобы он мог лежать. Быстро нахожу нужные вещи и обрабатываю и перевязываю его раны. Одна так сильно кровоточила, что ее пришлось прижечь. Артур лежит тихо, не издавая ни единого звука. Порывшись в аптечке, я нахожу обезболивающее.
— Выпей, — я даю ему две таблетки и воду. Он опустошает всю бутылку.
Намочив тряпку, я осторожно вытираю его лоб. Не осознавая, что делаю, я провожу рукой по его лицу, обросшему щетиной и запускаю пальцы в светлые волосы.
— Спасибо, — едва различимо шепчет он.
В коридоре послышались шаги. Я резко поднимаюсь и направляюсь к двери.
— Что ты здесь делаешь? Нам надо идти, — Фил стряхнул капельки воды с отросших волос.
— Я никуда не иду. Мы не идем, — уверенно говорю я.
Он нахмурился, закрыл дверь и подошел ко мне.
— Прошу, одумайся, Филипп. Ты собираешься убить своих же людей. Чем ты лучше тех, кто был здесь до тебя?
— Это из-за него, да? — он бросает взгляд на Артура.
— Вовсе нет.
— Ну конечно, — он оперся на стену и скрестил руки на груди. — Знаешь что? Ты ведь просто пропитана его запахом. Я сразу это почувствовал. Так понравилось проводить здесь время, что сделаешь все, чтобы снова лечь под него?
— Думаешь, я добровольно сюда пришла? Думаешь, меня спрашивали, хочу ли я?! — от злости я была готова наброситься на него голыми руками. — Разве так реагирует нормальный человек, чью сестру похитили, чтобы потом насиловать? — На самом деле, я врала. Мне все нравилось, не считая тех двух раз. Но об этом я никогда никому не скажу.
Фил потер переносицу, о чем-то раздумывая. Я выдохнула и задержала дыхание на пару секунд. Надо успокоиться.
— Пожалуйста, давай просто уедем. Зачем тебе все это надо? — как можно спокойнее произношу я. Он лишь отрицательно качает головой.
— Не думай, что я буду спокойно стоять в стороне.
— Ты не сможешь мне помешать, — говорит он уверенно.
— Я взорву нахрен эти вертолеты. Хватит смертей, — я подхожу к столу и беру рацию, чтобы связаться с Максом.
— Подумай еще раз, Софи, — первый раз голос брата показался мне таким чужим и незнакомым. — Я никому не позволю встать у меня на пути.
— Что ты сделал с Эмилией?
Фил усмехнулся.
— Если бы ты лучше выбирала друзей, ты бы здесь не оказалась.
— Я оказалась бы здесь в любом случае, потому что искала тебя! — мой голос срывается на крик.
— А я не хотел, чтобы ты меня искала. Смотри, куда это тебя привело, — он достает пистолет и направил его на меня. — Мне жаль, Софи. Прости.
Он нажимает на курок и все внутри меня разбивается вдребезги. Почему-то после смерти родителей я наивно полагала, что не смогу испытать большей боли.
Глава 13
В глазах помутнело от слез. Фил смотрит на меня ошарашенным взглядом. Я вынимаю из кармана пули, которые вынула из его пистолета несколькими минутами ранее, и высыпаю их на пол. Он нервно проводит рукой по волосам и начинает хохотать.
— А папа всегда говорил, что хитрее меня. Как я мог это забыть?
Он резко подается вперед. Я достаю свой пистолет и стреляю. Фил падает на пол, хватаясь за кровавую рану на груди. Пистолет выпадает из моей дрожащей руки, и я бегу к брату.
— Тебе… не место… на войне, — он тянется к моей руке и сжимает ее. Слезы с моих глаз падают прямо ему на лицо. Он смотрит на меня и слабо улыбается. Его глаза тоже полны слез.
— Прости меня, — я ложусь на пол и обнимаю его. — Прости.
Через минуту хватка его рук слабеет, он перестает дышать. Я обнимаю его крепче и кричу, кричу так, будто могу вывести так всю свою боль. Не знаю, сколько я так лежу, плача и обнимая своего брата. Пугающую тишину нарушает голос Макса, который доносься с рации.
— Прием.
