Фанни злобно прищурилась.
— Ах, вот как ты заговорила? Почти два года прикидывалась овечкой и вдруг осмелела. Уж не потому ли, что подцепила такого богача, как Ирвинг?.. Крутишь с ним роман, а моего сына намереваешься держать про запас — на случай, если окажешься у разбитого корыта? Так и будет — вот увидишь. Такие, как Ирвинг, не дураки, чтобы жениться! Слава богу, и Тимоти наконец поумнел. С вашей помолвкой покончено. Забудь дорогу к нашему дому, шлюха!..
Шила молча развернулась и пошла к машине. Всю дорогу домой думала не столько об ужасающей сцене, сколько о том, как жить дальше. К прошлому возврата нет. Шила сняла с пальца кольцо — подарок Тимоти и сунула в карман джинсов, жалея, что не швырнула его в лицо Фанни.
С будущим тоже все ясно. Теперь она сознавала, что значит любить мужчину по-настоящему, несмотря на его высокомерие, властность, жестокость, без надежды достучаться до сердца… Значит, ей суждено страдать, испытывать адские муки, но все-таки горячо и страстно любить. Хуже, если бы она никогда в жизни не узнала, как велико и захватывающе может быть это чувство.
На следующее утро, едва придя в офис, Шила сразу же заглянула к Тимоти, намереваясь вернуть ему кольцо. Но Тимоти не оказалось на месте.
— Ищете Стринга? — спросила одна из девушек, оторвавшись от работы. — Он звонил десять минут назад и сказал, что заболел.
— Что-нибудь серьезное?
— Не думаю. Пожаловался на головную боль. Может, простыл? В жару так бывает. Да вы позвоните ему, он же дома.
— Да, да, конечно.
Шила поднялась к себе. Звонить Тиму домой она не собиралась — еще расценит как попытку примирения, поэтому, сосредоточившись, принялась за работу. Папка с проектом рекламной кампании часов «Престиж» первой попалась ей на глаза. Какой бы оборот ни приняли наши с Ирвингом личные отношения, подумала про себя Шила, дело есть дело.
Телефонный звонок шефа прозвучал как всегда не вовремя. Обычно по понедельникам тот устраивал головомойку сотрудникам среднего звена, не отвлекая ведущих специалистов и руководителей отделов, занятых решением творческих, а не производственных вопросов. Но тут, видно, припекло, если Эббот требует немедленно подняться к себе.
— Прямо сейчас? — уточнила она, надеясь отвертеться. — Нельзя ли обойтись без моего участия?
— Вы плохо слышите? Я же сказал — немедленно.
Шила вздохнула и, бросив мимолетный взгляд в зеркало, направилась к лифту. Скорее всего, опять возникли проблемы с рекламой кофе, решила она, вспомнив, какими неудачными оказались и киноролики, и печатная продукция. Сама виновата — следовало держать все под контролем, теперь придется расхлебывать. Ей и в голову не приходило, что в кабинете шефа ее ждал не кто иной, как Роналд Ирвинг.
Шила остолбенела от неожиданности, сердце ухнуло и болезненно защемило, краска залила ей лицо. Не хватает еще, чтобы шеф заметил ее замешательство.
Эббот же, как ни в чем не бывало сказал:
— Мистер Ирвинг доволен тобой и, как я догадываюсь, хочет даже наградить тебя.
— Чем же? — Стараясь не смотреть в сторону Роналда, она пожала плечами.
— Поездкой в Вену.
— Куда-куда?.. — Только тут Шила отважилась взглянуть на «благодетеля».
— Хочу представить вас Совету директоров, — невозмутимо ответил Ирвинг. — Пусть познакомятся с вами и вашими предложениями.
— По-моему, часы «Престиж» выпускают в Швейцарии.
— Да, но фирма «Ирвинг и К°» занимается и другими мужскими игрушками, которые разрабатываются в Германии, Японии, да и по всему миру. Для решения общих, важнейших вопросов Совет избрал нейтральную территорию, поэтому штаб-квартира концерна и расположена в Вене. Там же есть выставочные залы всей нашей продукции.
— Это пойдет тебе на пользу, да и нам в будущем не придется тратиться на ознакомительные поездки, без которых не обойтись. Мистер Ирвинг берет все расходы на себя. — Каспар Эббот был явно доволен тем, что контакт с могущественным концерном обретает все большую прочность. — А сейчас я приношу свои извинения. У меня совещание.
С одной стороны, Шиле стало легче, когда шеф вышел. С другой же — она боялась дать волю своим эмоциям.
— И когда же состоится эта поездка? — помолчав, сдержанно спросила она, наконец.
— Вылетаем завтра, — ответил Роналд, исподтишка наблюдая за ее реакцией. — Рейс в десять утра, к ленчу будем в Вене. Билеты заказаны. Отдельные номера в отеле забронированы. Успеешь еще собраться и привести себя в порядок. Что-то ты чересчур бледная сегодня. Мучаешься угрызениями совести из-за субботних событий? Так возьми себя в руки и успокойся.
— Ты издеваешься? — гневно воскликнула она. — Отдельные номера или нет, но мы оба знаем, что поездка — очередная попытка затащить меня в постель!
— Чтобы получить то, что я хочу, совсем необязательно лететь в Вену, — усмехнулся Роналд.
— Если ты думаешь, будто я верю в необходимость срочно посетить Вену, то глубоко заблуждаешься. — Лицо ее пылало, глаза сверкали. — А окончательно успокоюсь, только когда ты перестанешь меня домогаться. В конце концов, это подло!
— Я предупреждал — буду безжалостен.
— Тебе мало, что ты разрушил мои отношения с Тимоти? Мало, что я не нахожу себе места? Мало моих слез и страданий? С тобой я становлюсь, как… сумасшедшая…
Роналд уставился на нее широко раскрытыми глазами, суровое лицо смягчилось, и Шила с ужасом поняла: сгоряча выдала сокровенное… Ему ни к чему знать, как сильны ее чувства. Зардевшись, она прижала ладони к щекам. Тут-то Ирвинг и обратил внимание на одну деталь.
— Я не вижу у тебя кольца Стринга.
— Ты очень наблюдателен, — съязвила она в ответ.
— Должен ли я рассматривать сей факт как официальное прекращение твоих отношений с мистером Стрингом?
— Да.
Роналд долго и пристально смотрел на нее, пытаясь убедиться, правильно ли все понял.
— Ты не жалеешь о принятом решении? Мне важно знать.
— Самое ужасное сейчас, что мы вместе работаем. Не знаю, как буду смотреть ему в глаза.
— Подумаешь, проблема! Попрошу Эббота его уволить.
Шила обомлела.
— Какой же ты мерзавец! Я лучше сама подам заявление об уходе. И сделаю это немедленно.
Она повернулась и решительно направилась к двери. В три прыжка Роналд догнал Шилу и схватил за руку.
— О чем ты говоришь, черт побери?! Я не позволю тебе уволиться!
— А я не позволю тебе издеваться. Ни над собой, ни над Тимоти.
— Глупая женщина! Насчет Стринга можешь не принимать мои слова всерьез. Я действительно не мерзавец.
