— О да, конечно! — Шила нервно рассмеялась. Слезы навернулись ей на глаза.
— Пойми, поездка в Вену обусловлена действительно деловыми соображениями. Ты сама убедишься… А еще мне хочется, чтобы ты, хоть ненадолго, сменила обстановку. Чуточку расслабилась и пришла в себя… Время и путешествие, хорошие лекари, Шила. Отрешившись от всего, ты успокоишься, и по-другому будешь воспринимать мир.
Шила смотрела на Роналда и боялась верить ему. Он говорил очень проникновенно, проявлял поистине рыцарское благородство и заботу, чем предельно ее удивил.
— Я убежден, нам обоим полезно уехать из Лондона. Хотя сейчас и нет туманов, мы, похоже, основательно заблудились, в чем виноваты в равной степени. На нейтральной почве нас не будут преследовать призраки прошлого, тебя в особенности.
— Призраки?
— Воспоминания, — мягко уточнил Роналд. — Старые горечи, обиды и катастрофы. Иногда мне кажется, тебя гложет нечто, заставляющее принимать бойцовскую стойку при одном только намеке на близость с мужчиной.
У Шилы засосало под ложечкой, пол поплыл под ногами.
— Надеюсь, когда-нибудь, когда ты окончательно мне поверишь, расскажешь о том первом мужчине, — неожиданно мягко произнес он. — Мне давно стало ясно, что неестественные и нелепые отношения, сложившиеся между тобой и Стрингом, обусловлены чем-то таким, что тебя однажды надломило. Так не бойся и расскажи — только так ты сбросишь с себя груз и психологически раскрепостишься.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, а если ты попытаешься силой заставить меня, ударю так, что услышишь, как звонят колокола.
— Я, кстати, слышал их вещий звон в тот день, когда впервые увидел тебя.
— Г-гд-где? — спросила она, заикаясь.
— На часах в своей спальне, — лукаво улыбнулся Роналд. — А ты, о каких, подумала?
— Снова секс, всегда секс!
— Уж не решила ли ты всерьез, что я подразумевал свадебные колокола? — Он насмешливо прищурился. — Это было бы романтично, но весьма далеко от правды.
— Замолчи! — обиженно воскликнула Шила. — Я по горло сыта твоей циничностью, как в словах, так и в поступках, и ничего общего не хочу с тобой иметь. Я не полечу в Вену!
— Нет? — Улыбка исчезла с его лица. Роналд упрямо не давал ей пройти к двери, не обращая внимания на отчаянные попытки прорваться. — Ты отдаешь себе отчет в том, что сказала?
— Да.
— Тогда я найду способ и силой заставлю тебя согласиться. — Его лицо вмиг стало суровым, даже жестоким.
Некоторое время они смотрели друг на друга в напряженном молчании. Затем Ирвинг резко притянул ее к себе, и Шила оказалась прижатой к его груди. Тотчас по телу Шилы побежали зажигательные искорки возбуждения, сердце бешено заколотилось.
— Не надо, — умоляюще прошептала она. — Отпусти.
— Тогда обещай лететь в Вену.
— Зачем? Чтобы там стать твоей любовницей? Если это случится, я потеряю к себе уважение и душевный покой на всю оставшуюся жизнь. Роль содержанки оскорбительна и унизительна для меня настолько, что я скорее готова умереть…
— Я знаю. — Он ласково погладил ее по голове и нежно поцеловал в щеку. — Клянусь, ты ни о чем не пожалеешь, Шила… А теперь иди и не забудь захватить с собой заготовки по рекламе часов. Совет директоров — испытание довольно серьезное, не подводи ни меня, ни себя… Если захочешь — улетишь обратно сразу после заседания. Если захочешь остаться и узнать, сколь прекрасен этот город, — готов служить тебе добросовестным гидом. Я очень люблю старушку Вену, но, к сожалению, еще ни разу со мной рядом не было партнерши, с которой мне захотелось бы танцевать или слушать знаменитые венские вальсы. Не лишай меня такого удовольствия, пожалуйста…
Он отступил, дав Шиле возможность беспрепятственно выйти. Она надеялась, что у себя в кабинете сможет все обдумать, но не удалось — столько сразу возникло неотложных дел. Домой вернулась поздно. Было довольно тепло, но Шилу познабливало от враз навалившихся мыслей. В поисках шерстяного пледа она наткнулась в шкафу на старую дорожную сумку и едва удержалась, чтобы не зарыдать, так, как правда, в которой страшно признаться самой себе, заключалась в том, что зов сердца оказался сильнее доводов рассудка. Пусть будет, как будет! Еще никому не удалось победить в игре с судьбой. Но если хоть один день в жизни окажется счастливым — уже и за то стоит сказать спасибо…
На следующий день они прилетели в Вену. С самого начала поездки оба держались настороженно и заметно нервничали, особенно Шила.
Вена предстала перед ней во всей своей красе, когда роскошный лимузин миновал предместья и въехал в центральную часть города. Названия, которыми сыпал Роналд, обращая внимание спутницы на достопримечательности, ровным счетом ничего не говорили ей.
— Ты намерена весь день игнорировать меня? — упрекнул Роналд. — Не слушаешь даже, что я тебе рассказываю.
— Извини. Вена, конечно, потрясающий город, но сейчас, думаю, мне лучше попридержать эмоции.
— Да, конечно, постарайся сохранить деловитость и строгость, чтобы произвести впечатление на членов Совета. Надеюсь, они отнесутся к твоему проекту с заслуживающим того интересом.
— О, можно подумать, тебя серьезно заботит, как они встретят автора рекламы часов «Престиж».
— Естественно, меня волнует это, — нахмурился Ирвинг. — Они знают одно — я подписал контракт с новым агентством, но не в курсе, что представлять его, разрабатывать и воплощать проект в жизнь будет женщина.
— Ты хочешь сказать, они могут воспротивиться?..
— Им придется смириться, — усмехнулся он.
— Разве ты не единолично принимаешь решения?
— Да, так и есть. Я полновластный хозяин концерна, и Совет обычно не перечит мне. Но в данном случае нарушил когда-то сообща выработанный принцип, заимствованный у моряков: на пушечный выстрел не подпускать к нашему «деловому кораблю» женщин.
— Я не подведу тебя. — Гордость, смешанная со злостью, сверкнула в зеленых глазах Шилы.
— Знаю. — Роналд ободряюще похлопал ее по руке. — Ты постарайся не тушеваться, если услышишь нечто нелицеприятное. В крайнем случае, просто посмотри мне в глаза. Я буду счастлив, прийти тебе на помощь, потому что ценю твои творческие способности, профессионализм, придерживаюсь высокого мнения о деловых качествах и прочее… и прочее.
Шила невольно расцвела благодарной улыбкой.
— Я вовсе не пытаюсь тебе польстить, чтобы, так сказать, попробовать наладить личные отношения. Мне, правда, обидно, что ты не принимаешь их всерьез и мучаешь себя и меня. Я не спал сегодня ночь, все перебирал в уме причины, по которым мы оказались в тупике.
