у ее ног и сводил ее с ума от желания. В этой опасно соблазнительной позе Этти чувствовала себя его королевой, как будто он не мог существовать в тот момент, не касаясь ее. Леон заставил ее чувствовать себя самой желанной, как она никогда не чувствовала себя раньше. И он заставил ее почувствовать такое волнующее, сильное удовольствие, такую бурю чувств, что она кричала, пока не охрипла.
После этого Этти была настолько ошеломлена, что едва могла стоять. Он поправил на ней одежду и велел ей быстро привести себя в порядок, потому что им нужно было спешить в ресторан, где для них был забронирован столик.
Это был ресторан, удостоенный наград, эксклюзивный и настолько дорогой, что цены попросту не указывались в меню. Еда, приготовленная всемирно известным шеф‑поваром, была настолько изысканной, что ни один здравомыслящий человек даже не подумал бы пожаловаться на стоимость или вкус блюда.
Этти так устала, что уснула по дороге домой. Она проснулась, когда Леон нес ее к своей кровати. В этот момент она поняла, что не готова заснуть прямо сейчас. Он смеялся, снова лаская ее. Снова, а потом еще раз.
Леон уже ушел на работу, и у нее был еще один день перед выходными. Еще один день, чтобы смириться с планами на будущее, которое они оба для себя выбрали. Но между ними не было гармонии, и дело было не в огромной разнице между их банковскими счетами. Он знал о ней все. Ее глупые ошибки прошлого. Он знал даже о ее жалкой детской мечте стать музыкантом. Кроме того, он так много сделал для нее — кольцо, дом, работа… и вещи, гораздо более интимные, чем материальные ценности. Он вывернул ее наизнанку, лишил ее покоя. Он дал ей почти все.
Но что она дала ему? Что он позволил ей дать ему — кроме ее тела? Он не открылся, не впустил ее в свою душу. Она вздохнула и напомнила себе, что еще было слишком рано. Он еще не доверял ей, и у него был печальный опыт общения с людьми, которые всегда хотели чего‑то от него, — он говорил об этом шутя, но в каждой шутке есть доля истины.
Она вряд ли сможет подарить ему что‑то, что может обрадовать и восхитить его. Вздохнув, Этти встала с кровати и отнесла тарелку и стакан на сияющую чистотой кухню. Она увидела новые блестящие собачьи миски и остановилась, пристально глядя на них. Леон сказал, что у него никогда не было щенка, но он сразу согласился взять Тоби. У нее было ощущение, что Леон что‑то скрывал. Дело было не в том, чтобы заставить ее прийти к нему в пентхаус. Она вспомнила, как умело он погладил собаку.
Ее сердце колотилось, когда она приняла решение. Это был бы огромный риск. Но инстинкт сказал ей, что дело того стоит. То, что она собиралась сделать, было правильно.
«Тогда следуй своим инстинктам, Этти, они правильные», — вспомнила она слова Леона.
Она отвернулась от списков, которые оставила на столе, и побежала наверх, чтобы одеться.
У Этти Робертс была миссия.
Несмотря на то что Леон заставлял себя сосредоточиться на работе, у него это никак не получалось. Он старался не думать о предстоящих выходных. Не то чтобы он не хотел провести их вместе с Этти, но он чувствовал, что его жизнь меняется, опасался этих изменений и внутренне противился им. В конце концов он перестал сопротивляться, нехотя поднялся со стула и вышел из офиса.
— Этти? — позвал он из холла, расправляя плечи и пытаясь снять напряжение.
— Леон? — раздалось в ответ.
— Кто же еще? — сухо ответил он, следуя за звуком ее голоса на кухню.
Он пытался сдержать желание схватить ее на руки и поцеловать, пока напряжение в груди снова не ослабло. В дверях он остановился, чтобы отдышаться. Она выглядела потрясающе: джинсы, футболка, волосы, снова заколотые в пучок его ручкой.
— Я не знала, когда ты будешь дома… Ты рано вернулся. — Ее лицо покраснело, но это был не обычный румянец возбуждения.
Этти отвела глаза, что сначала заинтриговало, потом обеспокоило его. Леон подошел ближе, пытаясь успокоиться, но его подсознание шептало ему, что что‑то не так.
— Чем ты занималась сегодня? — спросил он. — Прожила день без плана?
На кухонном столе не было ни бумажки.
Его сердце начало биться сильнее. Почему она не может смотреть на него? Почему так покраснела? Почему в доме так тихо?
В этот самый момент он услышал странное шуршание позади себя. Этти застыла с широко раскрытыми глазами. Он склонил голову и прищурился:
— Что это?
— Что? — пробормотала она.
— Этти?
Снова раздался шум. Этти сжала губы в странно нервной манере.
— Я что‑то сделала, — выпалила она. — У меня для тебя подарок.
Он успокоился.
— Подарок?
— Да, у меня для тебя подарок, и я надеюсь, ты не против.
Почему он должен быть против? Он на самом деле не мог вспомнить, когда последний раз получал подарки. У него не было друзей, с которыми он праздновал свой день рождения, и его родители определенно ничего ему не дарили в этот день. Так же, как и на Рождество.
Раздался еще один царапающий звук, а потом пронзительный визг.
Этти прошла мимо Леона, и он увидел, как она подошла к коробке, которую он раньше не замечал, потому что смотрел только на нее. Леон не мог сдвинуться с места. Этти встала и подошла к нему, и она держала в руках…
— Он самый последний в помете и самый слабый, — сказала она, говоря быстро, будто боясь, что он ее перебьет. — Я не знаю, какая у него порода, и он не такой красивый, как Тоби, но у него не было бы шансов иначе.
Леон уставился на существо в руках Этти.
— Ты даришь мне щенка?
Его сердце вырывалось из груди, а его легкие сжались, не давая ему дышать.
— У тебя здесь есть место. — Она тоже задыхалась, как и он. — Ты можешь научить его ходить с тобой в офис, или он может остаться здесь и играть в саду, или он может ходить со мной в Кавендиш… Я просто подумала, что он тебе понравится.
Этти подошла ближе и буквально сунула щенка ему в руки. Леон инстинктивно схватил животное, но его как будто сковали по рукам и ногам.
— Ты сказал, что у тебя нет собаки, но я подумала, что ты очень хотел Тоби. Я подумала… — Она замолчала, наконец
