вышила!
Сын суёт мне под нос тёмно-синие варежки, на которых кропотливо и тщательно вышиты снегири с веточками рябины в клювах.
— Очень красиво, — говорю заторможенно.
Поднять глаза на девушку духу не хватает. Отступаю и сбегаю к себе в спальню. Подумать. Попытаться проанализировать ситуацию. Я ведь могу ошибаться? Почти наверняка ошибаюсь! Просто зрение подвело в очередной раз… Просто похожая маска… Ну правда, это как всё должно было пойти наперекосяк, какая череда дурацких совпадений могла привести к тому, чтобы…
Да нет! Не может этого быть. Нервно усмехаюсь, взлохмачиваю волосы, наворачиваю круги по комнате. Лезу проверить свой телефон, но тут же вспоминаю, что сразу удалил переписку с агентством, куда обращался по поводу девушки. Конспиратор хренов…
Слышу, как за дверью Оля ведёт Костю в ванную — умываться. Кидаю взгляд на часы — ну да, уже девять. Сейчас она будет ему читать. К десяти он заснёт.
Чёрт, что мне делать? Надо, наверное, поговорить с ней. Но я ведь уже решил, что ошибся.
Продолжая уговаривать себя, потихоньку иду на кухню. Ставлю кипятиться воду, достаю заварку. Только надев на заварочный чайник стёганую бабу-грелку, соображаю, что приготовил тот вариант, который всегда делает Оля — чёрный чай с веточкой чабреца и мятой. Вообще-то, никогда раньше не заморачивался этим. Но теперь понимаю, что мне нравится именно такой.
Надеюсь, она придёт на кухню. И скажет, что сразу после ёлки уехала к себе домой. А маска — ну что маска… Совпадение, бывает.
Оля действительно приходит. И говорит такое, от чего у меня все внутренности превращаются в перекрученный фарш.
— Демьян Аркадьевич, я хочу уволиться.
Смотрю на бледную решительную девушку. Этому может быть и другая причина.
— Почему? — спрашиваю с трудом, в горле пересохло.
Глаза в глаза. Оля не отводит взгляд, а у меня на какое-то мгновение появляется странное желание смотреть на неё без линз — как будто это преграда, которая мешает мне увидеть, что она чувствует на самом деле.
— Если вы как следует подумаете, вы поймёте, что это единственно возможное решение, — девушка складывает руки на груди, закрываясь. — Понимаю, что найти новую няню будет проблематично. И Косте будет сложно. Но я готова сделать всё, чтобы ребёнок принял эти перемены. Когда вы найдёте подходящую кандидатуру, я буду работать бесплатно, пока не помогу мальчику привыкнуть к новому человеку…
— Оля, стоп, остановитесь! — перебиваю её, сжимаю переносицу, потому что запутался окончательно. — Я не хочу, чтобы вы увольнялись!
— Не всё вертится вокруг ваших желаний, Демьян Аркадьевич, — со злой насмешкой произносит она. — Кажется, мы это уже выясняли.
— Оля, я не понимаю, — цепляюсь за последний призрачный шанс. — Что произошло, почему так внезапно…
Она делает глубокий вдох, разворачивается. Выходит из кухни. Иду за ней, а девушка подходит к комоду в коридоре и выдвигает узкий верхний ящик, обычно пустующий. Подхожу ближе и вижу внутри валяющиеся купюры.
— Надеюсь, вы не подумали, что я пыталась таким образом выбить себе прибавку к зарплате, — звучит язвительно.
Как?.. Как это могло случиться?
Это была она! Это была она, а я, идиот, слепой кретин…
— Это была ты… — поворачиваюсь, повторяя вслух фразу, которая безостановочно пульсирует у меня в голове, как заевшая мелодия.
Тяну к ней руки, ничего не соображая, в глазах плывёт, как будто уже снял линзы… И получаю пощёчину! А затем вторую — под другой щеке.
— За что?!
Вот же, такая маленькая, а бьёт больно…
— А вы считаете, что не заслужили? — её голос дрожит.
— Э-э, нет, пожалуй, это мне за дело… — отхожу подальше, чтобы не прилетело ещё раз ненароком. — Оля…
— Ненавижу вас! — выпаливает вдруг она с яростью. — Ненавижу!!! — утирает злые слёзы, выступившие на глазах, а меня вдруг абсолютно вне всякой логики затапливает какой-то нереальной, невозможной нежностью.
Сам от себя не ожидал, что способен на такие ощущения.
— Олюша… — не понимая, откуда вдруг вылезло на язык это обращение, и не обращая внимания на её слова, делаю шаг к ней.
— Стойте на месте! — она вытягивает вперёд руки, а сама пятится назад. — У меня папа был инструктором по рукопашному бою! Кинуть вас через бедро я не смогу, но навредить сумею!
Как-то совсем не хочется думать о её бёдрах в этом контексте, так что останавливаюсь.
— Оля, а почему ты не применила свои навыки ко мне в тот вечер? — склонив голову, смотрю на эту маленькую боевую птичку.
Она всхлипывает, и меня аж скручивает, до чего хочется обнять её и успокоить.
— Я ничего не соображала, — выдаёт невнятно. — Вы застали меня врасплох, я не понимала, что происходит… — закрывает лицо руками, и я, воспользовавшись моментом, одним рывком покрываю расстояние между нами и хватаю её в охапку.
— Отпустите меня!
Мне попадает по спине, плечам. С трудом успеваю развернуть корпус, чтобы не получить коленом по самому дорогому. Надо сказать, что выворачивается девушка со знанием дела. Но всё-таки я значительно крупнее, поэтому в конце концов у меня получается прижать её к стене, зафиксировав руки и ноги.
С жадностью рассматриваю раскрасневшееся лицо со следами слёз, влажные глаза-вишни шоколадного оттенка, останавливаюсь на искусанных губах. Я ещё ни разу её не целовал. Какие они на вкус?
Моего лица касается тёплое дыхание — Оля запыхалась, пока пыталась вырваться. Почему она так по-дурацки пахла в тот вечер? Я бы ни за что не спутал её с кем-то другим, если бы не те духи… Хотя кого я обманываю, у меня поразительно «удачно» получается влезать в неприятности…
Впрочем, все посторонние мысли быстро улетучиваются — склоняюсь, не позволяя ей двигаться, и медленно касаюсь её губ. Сладкий вкус кружит голову, я пьянею от удовольствия, с трудом не даю себе увлечься и идти дальше. Она сейчас всё равно не позволит. Поэтому слегка отстраняюсь и негромко, но твёрдо произношу:
— Никуда я тебя не отпущу!
— Ничего у вас не выйдет! — упрямо заявляют мне в ответ.
Очень хочется заткнуть ей рот самым простым способом — поцеловать ещё раз. А потом утащить в спальню. И не выпускать до самого утра!
Вот только мне такого не простят.
— Хватит прижиматься! — шипит мне в лицо дикая кошка. — Вы меня сейчас по стене размажете! Отпустите сию же секунду! — дёргается так, что я с трудом удерживаю равновесие.
— Если я тебя сейчас отпущу, — перевожу дыхание, — ты не будешь драться?
Оля прищуривается, и сходство с кошкой ещё усиливается.
— Нет, — отвечает сквозь зубы.
С трудом заставляю себя отстраниться от женского тела и помедлив, отпускаю её руки. Мне тут же влепляют ещё одну пощёчину, да такую,
