— Быть может, я не прав, — нежно произнес он, опуская руку на ее шею и взъерошивая ее волосы. Она ощутила тысячу маленьких укольчиков по всему телу. — Возможно, я просто устал. А ты заслуживаешь своей сказки.
Она смотрела на него. Его губы приближались к ее губам, и все у нее внутри сжалось от предвкушения близости.
— Любовь — не сказка, — прошептала она, пытаясь не потерять рассудок.
Он придвинулся ближе. Было несправедливо, что она так сильно хотела его, что он заставлял ее чувствовать такое. Куда подевалась справедливость мира?
— Ты заставляешь меня поверить в это, — сказал он. — Заставляешь меня хотеть… — но эту фразу Гаррет не закончил, потому что уже целовал Лэйни.
У нее был вкус лимонада и надежды. Нежная и теплая, Лэйни превосходно подходила для его объятий. Гаррет почувствовал, как она сначала колебалась, потом поддалась ему. И это вскружило ему голову, бросило его в жар страсти и необъяснимого, невообразимого желания. Лэйни отвечала ему, обвивая руками его шею. Нежно исследуя ее губы языком, он становился все более настойчивым.
Его переполняло желание. Сильное, безрассудное желание, какого Гаррет никогда до этого не испытывал. Он хотел подхватить ее на руки и отнести наверх, на одну из больших мягких постелей, которые там были. Но еще не отключившаяся часть разума остановила его.
Мужчина снова почувствовал себя молодым и полным оптимизма. Его губы бродили от ее сладкого рта к тонкой линии скул, к шее. Языком он проложил дорожку к ее уху, чем вызвал тихий стон, который едва не свел его с ума. Он простонал в ответ, запустив пальцы в ее волосы и еще сильнее прижимая Лэйни к себе.
Гаррет хотел больше, намного больше. И если он не ошибался, того же хотела и она. Мужчина безумно хотел отдаться своему желанию… отдаться целиком и полностью, отдаться немедленно, чтобы затмить привязанность к ней, которая так быстро росла в его сердце.
— Лэйни, — хрипло прошептал он ей на ухо. — Ты представить себе не можешь, как я хочу тебя.
Лэйни отстранилась и, не опуская глаз, посмотрела на него. Ее дыхание было быстрым и прерывистым. Каждая клеточка ее тела пылала желанием. А Гаррет был таким притягательным, таким соблазнительным… Его слова прозвучали как чудо.
Он хотел ее.
Она тоже хотела его… так сильно, что это не укладывалось в голове. И пугало ее.
— Лэйни, я…
— Нет. Не надо, — она вырвалась из его объятий и, дрожа, отошла от него.
— Что такое? Что не так?
Все, хотела крикнуть она в ответ.
— Мы не должны заходить так далеко.
— Почему? Ты же говорила, что ни с кем не встречаешься. Мы — взрослые одинокие люди…
— Это еще не повод. Ты же не целуешь всех одиноких людей, которые встречаются на твоем пути?
Она старалась говорить как можно непринужденнее, но губы ее горели, и ей очень хотелось снова оказаться в его объятиях.
Гаррет непонимающе смотрел на нее.
— Конечно же, я не целую всех встречающихся мне одиноких людей. — На его лице появилась ухмылка. — Только женщин.
Она оборонительно скрестила руки на груди.
— Что ж, смейся, смейся!
Он тут же принял серьезный вид.
— Я не смеюсь над тобой. — Он дотронулся до ее подбородка, нежно приподнимая ее голову, ловя ее взгляд. — Извини, Лэйни. Я был уверен, что ты ждала этого поцелуя не меньше, чем я. Иначе я ни за что не позволил бы себе такое.
Она дрожала под его изучающим взглядом, трепетала от нежного прикосновения. Как она могла отрицать свою реакцию? Ответ на его поцелуй был очевидным.
— Я считала, ты приехал повидаться с Далтоном, — неуверенно произнесла она, пытаясь сказать что-то вразумительное. — Я думаю, это не очень хорошая затея, если мы… — Она остановилась, все еще не зная, что сказать. — Нас обоих тяготит прошлое, — продолжила она. — Возможно, мы еще не совсем оправились от пережитого и не готовы пока начать серьезные отношения. — На самом деле она боялась, что Гаррет никогда не будет готов к ним. И она не хотела, чтобы он разбил ее сердце. — Я думаю, нам не стоит… ну… ты понимаешь. Тебе не кажется, что мы находимся в непростой ситуации?
Гаррет помолчал, затем кивнул.
— Ты права. Не стоит этого делать. Ведь Далтон у нас на первом месте.
Он глубоко вздохнул, изучая ее.
— Извини за этот поцелуй. Это был легкомысленный и безответственный шаг.
Его тон сделался слишком официальным, глаза — холодными и отчужденными. Лэйни захотелось расплакаться.
— Все нормально, — прошептала она. — Это было…
Она хотела сказать, что этот поцелуй ничего не значил. Но не могла.
— Что касается Далтона… — сухо проговорил он. — Он, конечно, пока слишком мал, но я хочу, чтобы он знал, кто я такой, был знаком со мной. Я хочу договориться с тобой о наших встречах с ним.
Лэйни кивнула. Слезы стояли у нее комом в горле, и она не могла произнести ни слова.
— Я бы хотел приехать в следующую субботу, если ты не против. Стоит хорошая погода. Я, конечно, не знаю, что делают с детьми, но неподалеку заметил небольшой парк. Я мог бы взять его на прогулку. У него есть коляска?
— Да. Это отличная идея.
Он взглянул на нее.
— Я не уверен, что сам смогу с ним справиться. Не привык нянчиться с детьми. Если бы ты составила нам компанию, я бы чувствовал себя намного лучше. Предлагаю устроить небольшой пикник. Что ты думаешь по этому поводу?
Его слова повисли в воздухе. Наконец они дошли до нее.
— Да. Прекрасно.
На самом деле ничего прекрасного в этом не было. Как она сможет быть рядом с Гарретом, если испытывает такое непреодолимое влечение к нему? Наоборот, ей нужно было держаться от него подальше, как можно дальше.
Но в то же время Лэйни добивалась именно этого, отправляя письмо Уолтеру: она хотела, чтобы Далтон знал семью своего отца. И теперь ей не следовало обольщаться насчет Гаррета. Ведь его действия не означали, что он доверяет ей. Он всего лишь хотел видеть Далтона.
Лэйни понимала, что вопрос с тестом еще не был снят и пока ждал своей очереди. Желание Гаррета проводить время с Далтоном могло быть лишь очередным способом заставить ее согласиться на тест… и неизвестно на что еще. Через Гаррета Уолтер мог стать опасной опорой в жизни Далтона. Лэйни боялась этого, но разве у нее был выбор? Теперь она будет просто идти вперед, принимая обдуманные решения и наблюдая за происходящим. Это все, что женщина могла предпринять.
Если бы только она могла быть уверена, что Уолтер перестанет требовать чего-то от нее и от Далтона, уже давно согласилась бы на этот тест — только чтобы остудить гнев Уолтера. Шок и обида давно прошли, уступив место рассудительности. Она чувствовала свою уязвимость: одинокая женщина против такого влиятельного мужчины, как Уолтер Блэкмор, со всеми его средствами и армией адвокатов. Но было очень важно, что она играла главную роль в жизни Далтона, а не Уолтер.
