– И со мной, – добавила Гиацинта.
– Без тебя, – отрезала Пенелопа, даже не посмотрев на золовку.
– Но все же в моем присутствии, – добавил Колин, беря Пенелопу под руку.
– А это не может подождать? – вежливо поинтересовался сэр Филипп. – Сегодня же день ее свадьбы, и мне кажется, Элоизе не хотелось бы его пропустить.
– Знаю, – устало согласилась Пенелопа. – Мне очень жаль.
– Все в порядке, – отозвалась Элоиза, высвободившись из хватки Колина и повернувшись к своему новоиспеченному мужу. Она прошептала ему несколько слов, которых Пенелопа не расслышала, а потом предложила: – За той дверью есть небольшая гостиная. Пойдем?
Она направилась вперед, показывая дорогу. Пенелопу это устраивало, так как теперь у нее нашлось время шепнуть Колину:
– Ты ничего не скажешь.
К ее удивлению, муж безропотно согласился. А потом, не говоря ни слова, придержал для супруги дверь, позволив ей зайти в комнату вслед за Элоизой.
– Это займет немного времени, – пообещала Пенелопа. – По крайней мере, я на это надеюсь.
Элоиза ничего не ответила, молча и безмятежно глядя на подругу.
Похоже, брак пошел ей на пользу, подумала Пенелопа, потому что прежняя Элоиза в подобной ситуации искусала бы губы от волнения. Большой секрет, тайна, которая вот-вот раскроется – сестра Колина обожала подобные вещи.
Но она просто стояла на месте, спокойно ожидая с легкой улыбкой на лице. Пенелопа в недоумении посмотрела на Колина, но тот, очевидно, принял ее указания близко к сердцу и молчал.
– Элоиза… – начала она.
Та улыбнулась. Совсем немного. Уголками губ, как будто ей было смешно.
– Да?
Пенелопа откашлялась.
– Элоиза, – повторила она, – я должна кое-что тебе рассказать.
– Неужели?
Глаза Пенелопы сузились. Разве момент располагал к сарказму? Она сделала вдох, подавив порыв выпалить такой же сухой ответ, и продолжила:
– Я не хотела говорить об этом в день твоей свадьбы, – тут она пронзила мужа сердитым взглядом, – но, по-видимому, у меня нет выбора.
Элоиза поморгала несколько раз, но по-прежнему сохраняла спокойствие и безмятежный вид.
– Не могу придумать, как сообщить об этом по-другому, – с трудом произнесла Пенелопа, ощутив приступ тошноты. – Но пока тебя не было… Собственно говоря, я имею в виду, в ту ночь, когда ты убежала…
Элоиза наклонилась вперед. Движение было почти незаметным, но Пенелопа его увидела и на мгновение подумала… Ну, не то чтобы она подумала о чем-то конкретном – облечь свои мысли в осмысленное предложение Пенелопа бы уж точно не смогла. Однако она почувствовала себя неуютно, и это чувство ни капли не походило на ту неловкость, что она уже испытывала. Оно было сродни подозрительности, и…
– Я Уислдаун, – выпалила Пенелопа, потому что если бы подождала еще немного, то у нее взорвался бы мозг.
А Элоиза ответила:
– Я знаю.
Пенелопа опустилась на ближайшую твердую поверхность, которая оказалась столом.
– Ты знаешь.
Элоиза пожала плечами.
– Знаю.
– Откуда?
– Гиацинта мне рассказала.
– Что? – Это был Колин, который, казалось, чуть не задохнулся от гнева. Или, что ближе к истине, готов был удушить Гиацинту.
– Я уверена, что она за дверью, – кивнув, прошептала Элоиза. – Если тебе нужно…
Но Колин уже был в шаге от нее и рывком распахивал дверь маленькой гостиной. Разумеется, его младшая сестрица тут же ввалилась в комнату.
– Гиацинта! – пожурила ее Пенелопа.
– О, прошу тебя! – резко ответила та, поправляя юбки. – Ты же не думаешь, что я подслушивала, правда? Ты же знаешь, что я выше этого.
– Я сверну тебе шею, – процедил Колин. – Мы же заключили сделку!
– Как оказалось, мне не очень-то и нужны эти двадцать фунтов, – пожала плечами Гиацинта.
– Я уже отдал тебе десять.
– Знаю, – с веселой улыбкой откликнулась плутовка.
– Гиацинта! – воскликнула Элоиза.
– Что вовсе не означает, – скромно добавила та, – что я не нуждалась в других десяти фунтах.
– Она рассказала мне вчера вечером, – пояснила Элоиза, чьи глаза опасно сузились, – но лишь после того, как намекнула, что знает, кто такая леди Уислдаун, и что, в сущности, об этом известно всему светскому обществу, однако мне раскрытие ее личности будет стоить двадцать пять фунтов.
– А тебе не пришло в голову, – поинтересовалась Пенелопа, – что если об этом знает весь высший свет, то тебе достаточно спросить любого из его представителей?
– В моей спальне в два часа ночи, кроме нее, никого не было, – огрызнулась Элоиза.
– Я подумываю купить шляпку, – задумчиво произнесла Гиацинта. – Или, может быть, пони.
Старшая сестра окинула ее раздраженным взглядом, а потом повернулась к Пенелопе.
– Ты действительно Уислдаун?
– Да, – признала Пенелопа. – Вернее…
Она посмотрела на Колина, не уверенная, почему так поступает. Возможно, из-за того, что очень сильно его любит, а он так хорошо ее знает, и, увидев дрожащую улыбку жены, улыбнется ей в ответ, как бы ни был зол на Гиацинту.
Так и произошло. Каким-то образом он понял, что ей необходимо. И всегда понимал.
Пенелопа повернулась к Элоизе и поправилась:
– Я была ею, но теперь вышла в отставку.
Но об этом Элоиза, разумеется, уже знала. Письмо об отставке леди У. разлетелось по всему городу задолго до того, как новоиспеченная леди Крейн покинула город.
– Навсегда, – добавила Пенелопа. – Люди просили, но я не собираюсь вновь браться за перо. – Она помолчала, думая о записях, над которыми корпела дома. – По крайней мере, не в качестве Уислдаун.
Пенелопа посмотрела на подругу, которая опустилась на стол рядом с ней. Побледневшая новобрачная почему-то долго – ну, во всяком случае, долго для Элоизы – не произносила ни слова.
Пенелопа попыталась улыбнуться.
– Вообще-то я подумываю написать роман.
Но подруга так ничего и не сказала, хотя часто-часто заморгала, и ее бровь дернулась, как будто Элоиза о чем-то глубоко задумалась.
И поэтому Пенелопа взяла ее за руку и сказала то единственное, что на самом деле ощущала:
– Мне жаль, Элоиза.
Та безучастно глядела на край стола, но, услышав эти слова, повернулась и посмотрела Пенелопе прямо в глаза.
– Тебе жаль? – повторила она, как будто неуверенная, что сожаление в данной ситуации уместно, ну или по крайней мере, что его одного достаточно.
У Пенелопы упало сердце.
– Мне так жаль, – снова повторила она. – Я должна была сказать тебе. Я должна была…
– Ты с ума сошла? – спросила Элоиза, наконец, обратив на нее внимание. – Разумеется, тебе не стоило мне ничего говорить. Я бы не смогла держать это в секрете.
Пенелопа подумала, что с ее стороны подобное признание довольно удивительно.
– Я так тобой горжусь, – продолжила новобрачная. – Забудем на минуту о самих заметках – я даже представить не могу, как вообще организовать нечто подобное, и когда-нибудь, не в день моей свадьбы, я потребую рассказать мне обо всем в мельчайших подробностях.
– Значит, ты удивилась? – прошептала Пенелопа.
Элоиза холодно посмотрела на подругу.
– Мягко сказано.
– Мне пришлось притащить ей кресло, – вставила Гиацинта.
– Я уже сидела, – процедила сквозь зубы Элоиза.
Гиацинта лишь отмахнулась.
– И тем не менее.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовала Элоиза, не сводя глаз с подруги. – В самом деле, я даже выразить не могу, как сильно впечатлена… ну то есть теперь, когда первое удивление прошло.
– Правда? – До этого самого момента Пенелопе не приходило в голову, как она желала получить одобрение Элоизы.
– Держать нас в неведении так долго, – восхищенно покачала головой новобрачная. – Меня. Ее. – Она указала пальцем на Гиацинту. – У тебя действительно все замечательно получилось. – При этих словах она наклонилась и сжала Пенелопу в горячих объятиях.
