За ленчем Тоби спросил ее:
— Мы пойдем гулять?
— Не сегодня, милый. Мне нужно кое-куда сходить. Погуляешь с Бетти.
— О! — явно расстроился малыш. Нельзя сказать, что Бетти не нравилась мальчишке, но на свете не было ничего столь же приятного, как прогулки с Гвинет. — К чаю вернешься?
— Да, — пообещала она. — Обязательно. — И поймала себя на совсем детской мысли: «Вот бы уже настал вечер и все осталось позади!»
Перед выходом Бетти привела ребенка к ней, и они попрощались. Гвинет уже оделась. Она выбрала черный костюм с шикарным лисьим воротником.
— Пока, милый. Приятной тебе прогулки. — Гвинет наклонилась и поцеловала Тоби в непокрытую голову.
— Пока. И тебе приятной прогулки, — вежливо ответил мальчишка. — Ты не забудешь вернуться к чаю?
— Я же обещала.
— А можно нам будет съесть по шоколадному печенью с кремом?
— Там увидим.
— Спасибо! — подпрыгнул он и понесся к Бетти, которая с улыбкой наблюдала за этой сценой.
— Ты — счастливчик, — заметила девушка, когда они выходили из комнаты, и Тоби согласился с ней:
— Да, я — счастливчик!
Гвинет обернулась к зеркалу и надела маленькую изящную черную шляпку.
«Надеюсь, Бетти и меня считает счастливой женщиной», — подумала она.
Горничная и заподозрить не могла, что у ее спокойной, красивой, элегантной хозяйки могут быть серьезные проблемы. Деньги, прекрасный дом, преданный муж, милый малыш. Что еще нужно для счастья?
— Защищенность, — решила Гвинет. — Надежность — вот без чего все остальное не имеет никакого смысла.
Гвинет вызвала такси и вышла за несколько улиц до того места, где жил Терри. Ей не хотелось ехать на своей машине и оставлять ее у подъезда его дома, но также она боялась назвать шоферу точный адрес Терри — вдруг он работает в их районе и узнает Гвинет?
Все это было настолько глупо и мерзко, что Гвинет показалось, что она вывалялась в грязи.
Терри жил в неплохой квартирке на первом этаже, и дворецкий, который открыл ей дверь, ничуть не был удивлен ее приходу. То ли Терри предупредил его, то ли визиты женщин не были редкостью, но слуга, не говоря ни слова, проводил гостью в шикарно обставленную комнату.
Гвинет села у одного из окон, выходивших в сад. Она нервничала и злилась, что оказалась в таком дурацком положении, но в то же время боялась предстоящего разговора. Никогда раньше ей не приходилось так унижаться, и она сгорала от стыда. Все слишком смахивало на ситуацию, когда покинутая любовница падает в ноги отвергшему ее мужчине и умоляет сжалиться над ней.
Раздались шаги, и Гвинет инстинктивно вскочила на ноги. Она надеялась, что лицо ее не выражало ничего, кроме холодной решимости.
— Гвинет, душечка, какая приятная встреча!
Любой другой на месте Терри пришел бы в замешательство и почувствовал себя неловко, но он был не таков. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он со спокойной улыбкой протягивал руку Гвинет.
Она едва коснулась его пальцев, не улыбнувшись в ответ.
Он совершенно не изменился, ни на йоту. Такие негодяи, как Терри, не меняются! Он пил энергию других людей, питался не только их деньгами, но их сердцами и нервами, и даже время отвернулось от него.
— Присаживайся. Насколько я понял, разговор будет очень личный. Смею заметить, что ты выросла просто красавицей, Гвинет!
— Я пришла поговорить о Пауле, — холодно сказала она. (Неужели когда-то она была такой дурой, что выслушивала идиотские комплименты из уст этого мужчины?!)
— Ах, Паула! Ну? Что там насчет прекрасной Паулы? — Полные губы Терри расплылись в улыбке, но она не коснулась его жестких настороженных глаз.
— Не знаю, к чему все это, Терри. Ты же должен понимать, что я просто не могу оставить все, как есть. Не могу позволить себе закрыть глаза на твою дружбу с этой девушкой, особенно в таком полусекретном духе.
Она остановилась, но Терри с молчаливой улыбкой продолжал наблюдать за ней своими холодными глазами.
— Ну? — потребовала она.
— Что, милая моя?
— Что скажешь?
— Да ничего. Жду, когда ты откроешь мне свои планы. И как же ты надеешься заставить решительную романтичную Паулу прервать нашу дружбу в «полусекретном духе»?
— Стоит мне только рассказать хоть часть истории, как она больше и не поглядит в твою сторону.
— Наоборот, если ты расскажешь ей часть истории, она больше не поглядит на тебя, дорогуша, она просто не поверит тебе. Нет, милая моя, тебе придется рассказать историю целиком, как ты на это смотришь?
— Если надо будет, я так и поступлю.
— Мне кажется, что Паула не из тех, кто свято хранит секреты. И если твой муж узнает…
— Он уже знает. Обо всем, кроме того, что этот мужчина — ты, — не моргнув глазом солгала Гвинет.
Если в глазах Терри и мелькнуло замешательство, то оно тут же исчезло.
— Очень остроумно, но это — абсолютная ложь.
— Хочешь рискнуть и проверить? — Голос Гвинет был твердым и решительным, а голубые глаза холодными и жесткими, словно камни.
— Это ты рискуешь, Гвинет. Я-то знаю, что ты врешь.
— С чего бы это?
— Потому что если бы Эвандер Онсли обнаружил, что его милая женушка якшалась с кем-то до него, то он бы бросил ее. А если бы он узнал об этом до свадьбы, что ж, никакой свадьбы не было бы. Такой уж он человек.
Гвинет замерла на месте, сжав руки в замок. Как ужасно и странно, что именно Терри озвучил то, что днем и ночью не давало ей покоя. Он прав, Ван именно такой. Беспощадный с теми, кто обманул его.
Гвинет поняла, что Терри выиграл первый раунд.
— Ну так что? — спросил он. — Насколько я понимаю, молчание выгодно нам обоим. Как насчет того, чтобы прийти к соглашению и не раскрывать рта?
— Нет. — Она облизнула сухие губы. — Нет. Я не могу оставить Паулу в неведении и без защиты. Мы должны прийти к взаимопониманию, Терри.
— Да что ты говоришь! — Он вальяжно протянул ей портсигар, но Гвинет нетерпеливо покачала головой. — И что же мы должны взаимно понять?
— Неужели ты и в самом деле полагаешь, что я буду стоять и смотреть на то, как ты обращаешься с Паулой. Прямо как тогда со мной.
— Не знаю, Гвинет, что еще тебе остается. Кроме того, Паула — совсем другой случай.
— То есть?
Терри хмыкнул:
— Сейчас-то ты красива. Я даже сказал бы — чертовски хороша. Но в семнадцать ты была абсолютно бесцветной сладкой малышкой. А вот Паулу я действительно нахожу обворожительной. И тот факт, что она единственная дочь богатых родителей, только придает ей шарма. Но она мне в самом деле нравится. И я… может так статься, даже готов остепениться ради нее.
