на прогулку. Но будь уверен, как только найду вариант… — натянуто улыбаюсь. — Сразу же избавлю тебя и твою квартиру от собственного присутствия.
— Да что ты несешь?! — психует. — Разве я тебя выгоняю? Разве сказал хоть слово плохое? Я с тобой помириться пытаюсь, контакт наладить, а ты морозишься.
— Просто искренне считаю, что тебе лучше с сыном время провести. Там у тебя заинтересованность искренняя, не вынужденная.
— Бред! Я люблю Еву, люблю дочь. Как у тебя язык поворачивается сказать такое?!
Между нами многое изменилось.
Теперь я не вскакиваю пораньше, чтобы приготовить мужу завтрак. Не стараюсь приготовить первое, второе и салат на ужин. Он доедает то, что приготовила ранее, добирает остатки, ест одно и тоже два дня подряд. не ропща.
Гуляю с дочерью, Демид настойчиво отправляется с нами.
Я почти не разговариваю с ним, хотя он честно пытается втянуть меня в диалог, а я смотрю на него и понимаю, как сильно мне непривычно, что он сейчас со мной, с дочерью.
Не привыкла, что его так много в нашей повседневной жизни. В будние дни мы с Евой сами гуляем. Я так привыкла носить коляску, что мне дико, когда коляску выносит Демид.
И все это время он не оставляет попыток обнять, поцеловать, прижаться.
Когда готовила завтрак для нас с Евой, муж обнял меня сзади, недвусмысленно дав понять, что собирается залезть мне в трусики.
— Я по тебе соскучился. Давай не будем ругаться? — просит. — Безумно скучаю. Ты меня проучила. Я балбес… Понял, что мало времени тебе уделяю. Сонь… Сонечка…
Я не отвечаю, он уводит поцелуи вниз по шее и задирает платье, расстегивает молнию на своих джинсах.
— Неужели Рита с твоими аппетитами не справляется? — уворачиваюсь, поймав миг, когда он полностью занят снятием своей одежды.
Так глупо: Демид застывает со спущенными штанами. Еще несколько дней назад я бы и не задумалась, просто позволила ему себя поласкать и отдалась бы так, как он любит. Прогибалась бы, плавилась от удовольствия, пока он всаживает мне сзади.
— Сонь. Я же сказал. Нет у меня… никого. Ни Риты, ни Лены. Ни любой… бл… другой. Только ты. Не усугубляй. Хватит дуться. Пора помириться.
— Через секс? Думаешь, один-два оргазма способны решить наши проблемы?
— Не решить. Но сбросить напряжение и отчуждение между нами — поможет! — заявляет требовательно.
— Извини, у меня нет желания. И, кстати, я люблю быть сверху. Ты даже этого не знаешь, что ли?
Взгляд Демида плывет. Он смотрит на меня, с сильным желанием.
— Пойдем, — предлагает. — Ко мне. Все, как ты хочешь. Соня… Все, что угодно!
В эти дни он не общается с Леной и не навещает Макса.
Знаю, что она звонит ему. Видела несколько раз ее имя на экране его телефона.
Замечала, что Демид смахивал звонки.
— Прекращай эту холодную войну, — усталым голосом просит супруг. — Я так больше не могу. Не могу, когда ты со мной, как с чужим. Убивает.
И каждый раз, когда вдруг мне приходила в голову мысль, не перестать ли дуться, я вспоминала, что Демид всего-то два дня с нами, а уже весь изошелся… Сколько дней он проводил в другой семье по умолчанию, потом приходил сюда, как ни в чем не бывало и получал заботу, игры, любовь и секс?
Что-то сломалось.
Где-то внутри меня.
Демид вроде пытается связь наладить, но контакта нет. Все… не так.
Я все чаще думаю, как начать сложный разговор с отцом.
Демид покидает квартиру только через день. Уходит на работу, но вид такой, словно он полон досады, что ему нужно уйти.
Что-то раньше подобного за ним не наблюдалось.
Напоследок он заявляет:
— Не занимай ничем на завтра вторую половину дня, Соня. Я отвезу Еву к маме.
— Я не планировала.
— Будь добра, запланируй. Я записал тебя к психологу. Отвезу сам.
Он уверенный, что поступает правильно.
Победитель по жизни. Таким его видят все.
Слегка улыбается, как ни в чем не бывало, и говорит что-то в стиле: «Ничего страшного. Ты просто психуешь сверх меры и без повода. Хочешь об этом поговорить?»
Вот только его слова про психолога выглядят как будто я психичка неуравновешенная и проблема только во мне.
О чем мне говорить с психологом? Или она начнет меня убеждать, что я не права и станет промывать мозги, настраивая на волну всепрощения и всепринятия.
* * *
Это становится еще одной причиной не затягивать разговор с отцом и решить все как можно быстрее. Во время послеобеденной прогулки решаю позвонить отцу.
На улице сегодня ясно, ощутимо пахнет приближающимися холодами. Чудесный день поздней осени, перед стылым и пакостным ноябрем…
Ева хорошо спит на свежем воздухе, поэтому у меня есть время собраться с собственными мыслями, пока гуляю. Можно даже до парка прогуляться, погода позволяет…
Неожиданно замечаю машину… отчима. Показалось?
Нет. Кажется, не показалось. Машина останавливается, из нее появляется Дмитрий Янович, достает телефон, звонит.
Услышав трель звонка сбоку, оборачивается на меня.
— Добрый день, София, — улыбка любезная, но прохладная.
Ничего хорошего мне эта встреча не принесет, понимаю внезапно.
Продолжать разговор нет желания.
— Добрый день. Спешу.
В планах было погулять еще немного, но теперь я решаю, что лучше вернуться домой.
Направляю коляску по направлению к подъезду, отчим перегораживает тропинку.
— Разговор не займет много времени, — заявляет он и сразу же добавляет. — Прекрати настраивать Демида против моей дочери.
— Что? Вы ничего не перепутали, Дмитрий Янович? Это вашей дочери было бы неплохо держаться подальше от моей семьи. Именно она лезет к женатому мужчине, а не я.
— Так-то оно так… Вот только когда Лена сообщила ему о беременности, а на носу была твой свадьба. Демид обещал, что женится на тебе лишь потому, что свадьбу уже оплатил и не хотел выставлять тебя совсем бедняжкой.
Делает шаг вперед, наступает.
Давит.
— Обещал, что надолго это не затянется. Даст время твоему ребенку окрепнуть и женится на той, что подарила ему сына. Кажется, ты продолжаешь давить на жалость и удерживаешь мужчину возле себя слезами и якобы серьезными болезнями!
— Вы все выдумали! Все… выдумали.
Он складывает руки под грудью и смотрит на меня свысока, с жалостью:
— Я давно знаю, что Демид — отец нашего Макса. Лена мне все рассказала. Я не позволю обижать свою дочь. Пора взять это в свои руки. Тебе придется двинуться в сторону!
— Или что?
— Кто знает…
Отчим усмехается нехорошо.
По позвоночнику заструился противный холод.
Отчим отступает, не сводя с меня холодного взгляда.
— Кто знает, что может случиться…
