Конечно, не обходилось без ссор, но все это были мелочи, с которыми сталкивается любая семья. Джорджи знала, что жить с Анголосом нелегко, поэтому закрывала глаза на незначительные проблемы.
«Может быть, — размышляла она, — между нами так мало разногласий, потому что мы оба ведем себя как настоящие дипломаты?»
Джорджи всегда думала о том, что собирается сказать, иначе без конца признавалась бы мужу в любви.
Такое поведение казалось ей разумным.
Она помнила первые дни после свадьбы, когда она готова была раствориться в муже, а он не понимал, почему она реагирует на любую мелочь столь эмоционально.
А теперь был еще и Никки. Вот уж кому не приходилось завоевывать внимание Анголоса; ему достаточно было просто быть Никки. Анголос проводил с сыном каждую секунду.
— Ну что ж, не буду тебе мешать, — произнесла Джорджи, вставая.
— Ты можешь оставаться здесь сколько угодно.
— Я же вижу, что ты занят, и мне еще нужно... — Их взгляды встретились, и Джорджи замолчала.
— Помыть голову? — предположил Анголос.
— Не нужно иронии, Анголос.
— А ты не пытайся всегда быть неестественно вежливой. Ты, кажется, расслабляешься только в постели.
Джорджи пропустила его последнюю фразу мимо ушей. Ночью она действительно не задумывалась о том, что говорит. Анголос тоже много чего говорил в постели, но это ведь не значит, что он и думал так же.
— Просто я не хочу быть назойливой. Ты ведь тоже ведешь себя странно, когда я рядом. Иначе почему вчера вечером ты смотрел слезливую мелодраму вместе со мной?
— Это было нелегко, но это всего лишь компромисс. Да и не смотрел я кино, а наблюдал за тобой. Мне нравится смотреть на тебя.
Джорджи облизала пересохшие губы.
— Странно. Но я не...
— Рассказать, что я чувствовал, глядя на тебя?
Анголос уже почти встал со своего кресла, когда со стопкой бумаг в комнату вошел его помощник. Демитрий говорил на греческом и что-то показывал Анголосу.
Анголос ответил тоже на греческом, и молодой человек, подняв глаза, заметил наконец Джорджи.
— Простите, я не знал, что вы здесь. Я...
— Нет, нет, — поторопилась сказать Джорджи. — Я уже ухожу. — И она выскользнула из комнаты.
Директор школы, где работала Джорджи, очень расстроилась, когда ей пришлось подписывать заявление Джорджи об увольнении, но пообещала дать хорошие рекомендации.
— Вы были отличным работником, дорогая. Все мы будем по вас скучать.
Новость об уходе Джорджи мгновенно разлетелась по школе. К концу рабочего дня по крайней мере шесть человек спросили ее, правда ли это.
Чтобы избежать дальнейших сплетен, на следующий день Джорджи официально сообщила об этом.
— Разговоры о моем уходе — не просто слухи. Это правда. Я уезжаю, как только начнутся каникулы. Мой муж...
Она не смогла закончить, потому что удивленный гул голосов заглушил окончание ее речи.
— Разве я никогда не говорила, что замужем? — спросила она наивно и рассказала коллегам свою версию событий.
Они посчитали ее историю романтичной и теперь хотели знать, когда же увидят мужа Джорджи.
— Он по уши в работе, — ответила она без особого энтузиазма. — Я и сама его вижу не так часто, как хотелось бы.
Однако Анголос появился в школе несколько часов спустя. Его приход вызвал бурную реакцию среди сотрудников. Когда он вошел в игровую с Никки на плечах, все взгляды немедленно обратились в его сторону.
— Привет, милый, — улыбнулась она Никки. — Что, — обратилась она уже к Анголосу, — ты здесь делаешь?
— Ты так же строга по отношению к детям?
— Никки сейчас должен быть совсем не здесь. Тебе не имели права отдавать ребенка. Ты мог запросто оказаться похитителем!
— Но сотрудники школы сказали, что я и Никки... как бы это сказать?
— Похожи как две капли воды? — помогла ему девушка.
— Точно, — подтвердил Анголос. — Они такие милые.
— Ты умеешь ладить с женщинами.
В темных глазах Анголоса заплясали веселые чертики.
— О да, я старый волк. Но ты ведь сама разрешила мне забирать Никки, когда я захочу. Вот я и подумал, что могу забрать сына. И, кажется, на нас все смотрят, — добавил он, усмехнувшись.
— Конечно, на нас все смотрят! — воскликнула Джорджи. — А ты мог бы одеться поскромнее.
— Тебе не нравится мой внешний вид?
Джорджи оглядела его.
— Ты выглядишь шикарно, — призналась она. — А вот что мне теперь делать? Все только и будут говорить о тебе.
Джорджи действительно ловила на себе завистливые взгляды, но отвечала на вопросы с неизменно вежливой улыбкой.
Один вопрос особенно запомнился ей, его задала одна из молодых сотрудниц:
— Как тебе удалось заполучить такого красавца?
Джорджи не стала отвечать, она просто улыбнулась. Наконец-то день подошел к концу. Хотя разговоры об Анголосе не прекращались еще какое- то время.
Через несколько дней с ней связался хозяин квартиры, которую она снимала, и попросил забрать оставшиеся вещи.
— Тебе правда нетрудно? — спросила она у своего давнишнего друга Алана, забираясь с вещами в грузовик, который она попросила у школьного руководства.
— Конечно! Никаких проблем! — ответил Алан, подбрасывая Никки в воздух к большому удовольствию ребенка. — Мы поиграем в мячик, правда, чемпион? А что, папочка не может посидеть с сыном?
Джорджи не хотела говорить об этом.
Алан не скрывал от нее, что ее решение вернуться в Грецию с Анголосом, он считает настоящим безумием.
— Джорджи, у вас ничего не получится. Такие люди не меняются!
— Не начинай, Алан. Анголос сейчас в Афинах, он вернется только завтра.
Джорджи думала, что увезет все за один раз, но полдюжины коробок не поместилось. Решено было заехать за ними на следующий день.
В полдень Алан позвонил ей и предложил свои услуги.
— Это было бы так мило с твоей стороны, — с благодарностью ответила Джорджи, — Я совсем забыла, что после работы приглашена на семейный обед и...
— Просто зови меня своим ангелом-хранителем. Ключ все там же? — спросил он весело. — Ты моя должница. С тебя бутылочка пива.
— Ну, это можно, — рассмеялась Джорджи.
Ей показалось, что семейный обед длился целую вечность. Джорджи чувствовала себя совершенно разбитой, когда они с Никки наконец засобирались домой. Но ее усталость улетучилась, когда она увидела «мерседес» Анголоса, припаркованный возле дома.
Он вернулся раньше.
Неукротимая Эмили, бывшая няня Анголоса, наполовину шотландка, наполовину гречанка, стояла в ярко освещенном холле, когда они вошли в дом.
