Впрочем, смешно надеяться на успокоение, если ситуация остается прежней. Джини-то — вот она! Со всей своей прелестью и фальшью.
— Включить свет? — спросила та, вокруг которой вертелись все мысли Митча.
Он пожал плечами.
— Ну включи. Только не верхний.
— Хорошо.
Щелкнул выключатель, и кухню залил мягкий свет прячущихся под навесными шкафчиками трубок.
Взгляд Митча сам собой устремился на приближающуюся Джини. При каждом движении шелк льнул к ее гибкому стройному телу, подчеркивая его совершенные линии. Кружева едва прикрывали грудь.
Боже правый, это о ней Митч только что думал как о неискушенной юной деве — об этой элегантной соблазнительнице?
Против которой невозможно устоять.
Действительно, несмотря на то что Митч уже знал, что представляет собой Джини, его интимная плоть реагировала на нее как прежде, когда он еще пребывал в сладком неведении.
Как это объяснить?
Впрочем, и так все ясно. Против инстинктов не пойдешь, силенок не хватит.
— Так что же все-таки случилось? — негромко спросила Джини. Нет, скорее промурлыкала, как ласкающаяся кошка.
Митч отпил глоток из бокала.
— А, не обращай внимания. Немного с Тришей повздорил.
— Из-за меня… — Тон Джини был не столько вопросительный, сколько утвердительный.
Митч отвел взгляд.
— Ну почему сразу из-за тебя.
— Потому что я знаю! — рассмеялась Джини. К этому моменту она успела полностью успокоиться. Ведь если тут замешана Триша, то Митч точно побывал не у какой-то посторонней женщины. Между ним и бывшей женой вряд ли до сих пор что-то есть, следовательно, для ревности нет ни малейших оснований. — Мне прекрасно известно, как ко мне относится твоя бывшая супруга.
Митч поднял на нее взгляд.
— Ну и как же?
Они говорили об этом не далее как сегодня днем, но ему хотелось услышать вновь.
— Предубежденно, вот как.
Так и есть, Джини права, подумал Митч. Но и Триша вроде тоже права. Разве может так быть, чтобы обе они были правы? А вдруг Джини все-таки более права? Ведь Триша, можно сказать, ненавидит ее. Но если правда на стороне Джини, то это же все меняет. Получается, что Триша попросту идет на поводу у собственного воображения, а Джини ни в чем не виновата. И мне не о чем беспокоиться. Я спокойно могу жениться, как и было намечено, и наслаждаться своим счастьем.
А как же письмо? — эхом прокатилось в его голове.
Дьявол! Письмо… Оно путает все карты. Жалкий клочок бумаги уничтожает всякие аргументы в пользу Джини. Самим своим существованием это злополучное послание переносит правоту на сторону Триши.
Митч подавил вздох. Все-таки придется устроить Джини проверку.
— Молчишь? — с легкой улыбкой обронила Джини, опускаясь перед Митчем на колено и скользя ладонями по рукам. — Впрочем, можешь ничего не говорить. И так ясно, что словесную схватку с Тришей ты проиграл.
Митч на миг замер. Проиграл… Какое холодное, безжалостное, лишающее надежды слово!
Он посмотрел на Джини. Да, она права. Он действительно проиграл — и не только схватку с Тришей, а гораздо больше. Любовь, доверие… Правда, возлюбленная пока здесь, с ним. Он может любоваться ее прелестным лицом, изящным телом, слушать чарующие звуки голоса, дотрагиваться до нее в любой момент. Прикасаться к волосам, лицу, губам, груди, бедрам. Она тут, рядом, и может принадлежать ему в любой момент. Одна только мысль об этом уже будоражит!
Но даже сейчас, испытывая сильную пульсацию между бедер, Митч продолжал спрашивать себя, что с ним происходит. Почему он реагирует на Джини в точности как раньше, когда еще считал ее порядочной женщиной?
Внутренний голос подсказывал ему, что он еще долго не сможет освободиться от опасного очарования этой авантюристки. Да и захочет ли?
Джини не дала ему задуматься над последним вопросом.
— Ах ты бедняжка, — протянула она, прижавшись щекой к его бедру, — До сих пор тебя пилит твоя бывшая супруга. — Она насмешливо взглянула на Митча снизу вверх.
— Тришу не переделаешь, — несколько обескураженно пробормотал он. Затем, секунду помедлив, зарылся пальцами в пышные волосы Джини.
Как ни странно, ласкать их было по-прежнему приятно, и кожа не покрылась волдырями, как от прикосновения к какой-нибудь ядовитой гадине.
— Что это на тебе? — спустя некоторое время спросил Митч.
Джини улыбнулась.
— Нравится?
— Очень. Но раньше ты этого не надевала.
— Не было необходимости. Вообще-то эту сорочку я берегла для нашей первой брачной ночи. — С губ Джини слетел мечтательный вздох. Затем она тихонько рассмеялась. — Но, похоже, мои старания были напрасны, ведь до сих пор по ночам мы предпочитали обходиться без одежды. Думаю, и в первую брачную ночь будет то же самое. Верно?
Митч молча взъерошил ей волосы. Она пока даже не догадывается, что ее ждет. Хотя отчасти права — в первую брачную ночь сорочка точно не понадобится. Правда по другой причине: брак не будет заключен и, соответственно, первая брачная ночь не состоится.
Тут Митча посетила одна мысль, и он спросил:
— Почему же ты решила надеть эту сорочку сегодня?
Возможно, что-то такое почувствовала и решила подстраховаться, подумал он. Крепче привязать меня к себе с помощью небольших дамских хитростей.
Джини вновь улыбнулась — очаровательно, непередаваемо приятно, с искушающей медлительностью.
— Просто так, дорогой. И потом, не могла же я выйти голой!
— В самом деле? — усмехнулся Митч.
У них уже как-то состоялся разговор на эту тему в первые дни, после того как Джини поселилась под этой крышей. Помнится, Митч сказал, что совсем не возражает против того, чтобы Джини ходила по дому обнаженной. Хорошо, дорогой, ответила тогда она, согласна, но только в том случае, если и ты станешь следовать этому правилу.
Время от времени они так и делали.
— Хм, вообще-то могла, конечно, — тонко усмехнулась Джини, — но мне захотелось какого-то разнообразия.
Ах вот как, промчалось в мозгу Митча. Очень кстати! Я обеспечу тебе разнообразие, золотце!
— В таком случае почему бы нам не переместиться во двор?
Нужно было видеть, как она заморгала!
— Во двор?
Митч слегка пожал плечами.
— К бассейну. А что, ночь теплая. Разве не приятно посидеть под звездным небом? По-моему, очень романтично.
Это и будет первым испытанием, решил Митч. Вообще, постараюсь вести себя с ней так, будто покупаю ее любовь. Если она подчинится всем моим требованиям, тогда ясно, что готова на все, только бы присвоить часть моих денег.
— Да, но… — начала Джини и остановилась в нерешительности.
