— Я жду, — сказала она, глядя в глаза отражению.
Валера словно дожидался чего-то подобного. Он внезапно обхватил ее сзади, приник горячим жадным ртом к шее. Оксана изумленно застыла на мгновение, потом, не раздумывая, схватила его рукой за волосы и с силой оттянула от себя. Она действовала решительно, с закушенными в бешенстве губами, чтобы не закричать от негодования.
— Что ты себе позволяешь? — прошипела сквозь зубы, извернувшись и оттолкнув его в сторону.
— Прости. Я потерял голову. — В голосе Валеры было столько тепла и страсти, что это разом обезоружило Оксану. Он как вкопанный остановился на месте, и Оксана увидела, как опустились его широкие плечи, как поникла фигура. Он смотрел на нее глазами верного пса: преданно и покорно, ни на что не надеясь. — Не смог удержаться. Ты мне до сих пор снишься, такая же прекрасная и недоступная. Я никогда не успеваю обнять тебя, ты постоянно исчезаешь. — Он немного помолчал и снова продолжил: — Я очень виноват перед тобой, поверил наговорам матери. Тебя даже не пытался выслушать.
Оксана нетерпеливо перебила:
— Не стоит вспоминать прошлое! Что было, то уже прошло, ничего не вернуть. Зла я на тебя не держу, я виновата перед тобой не меньше.
— Я до сих пор люблю тебя, Оксанка! Может быть…
— Валер, уже ничего не может быть. — Оксана печально улыбнулась. — Ты хороший, даже очень хороший, и я надеюсь, что мы сможем остаться друзьями, но любить я тебя больше не могу, потому что люблю другого.
Он тихо спросил:
— Ты уверена в этом?
— Да! И поэтому очень прошу, никогда больше не говори мне о любви.
— А он? Ты уверена, что он тоже любит тебя? — внезапно взъярился Валера.
— Больше чем уверена, — ответила Оксана. Она подошла к мужчине и нежно погладила его по щеке. Он порывисто перехватил ее руку и прижал к губам.
— Я не смогу без тебя жить, — еле слышно прошептал он.
Но Оксана покачала головой:
— Перестань, Валер, не надо. Мне уже пора, прощай и будь счастлив!
Он попытался задержать ее, но Оксана уже не слышала его. Стремительная и легкая, она еще раз отразилась в огромном зеркале и скрылась за захлопнувшимися дверями.
Сбежать они смогли только в одиннадцать вечера, когда закончились все официально-торжественные речи, было совершено множество поцелуев под крики «Горько!» — и начался обычный разгул. Олег заранее предупредил Оксану, что они не останутся на ночь в городе, и она блаженно закрыла глаза, отдыхая в его объятиях на заднем сиденье автомобиля. Машина неслась по ночной, расцвеченной фонарями трассе, мягко покачиваясь и еле слышно шурша шинами. Поездка оказалась недолгой, приблизительно через полчаса водитель пересек решетчатые кованые ворота и, проехав по аллее, остановился у освещенного выхода. Ошеломленная Оксана мельком увидела великолепную мраморную лестницу, высокие витражи, резные двери. Они быстро прошли просторный вестибюль, поднялись на второй этаж и очутились в спальне.
— Наконец-то мы остались одни. — Олег с нежностью взял руки Оксаны в свои и очень удивился: — Ты замерзла? Пальцы у тебя такие холодные!
— Я нервничаю, — просто объяснила она ему. — Все, что сегодня произошло, не укладывается у меня в голове.
— Что именно? — спросил Олег между поцелуями, которыми покрывал ее руку, незаметно поднимаясь все выше и выше от запястья.
— Этот дом, похожий на особняк. Я просто онемела, когда увидела его. «Мы проведем сегодня ночь в маленьком домике за городом, ты не против?» — передразнила она Олега, вспомнив, как он после выхода из ресторана предложил поехать к нему на дачу. — Ты говорил, что работаешь обычным программистом, но даже это платье противоречит сказанным тобой словам. Ты кто? Новый русский бандит?
Олег рассмеялся от всего сердца. Оксана возмущенно отодвинулась:
— Я не сказала ничего смешного! Что за тайны мадридского двора? В конце концов, я выходила замуж за другого человека! Искреннего, открытого и доброго, а оказалось, что я ничего о тебе не знаю!
— Оксан, я действительно программист, только очень, очень хороший и удачливый. — Он пристально посмотрел ей в глаза: — Скажи, что изменилось оттого, что я оказался более обеспеченным, чем ты думала? Разве это так уж плохо?
— Нет, конечно. Просто у меня какое-то нехорошее чувство. Словно ты скрывал, что богат, потому что не доверял мне.
— Глупышка. По-твоему, мне надо было подойти и сказать: «Здравствуйте, у меня денег куры не клюют, выходите за меня замуж»? Я бы так и сделал, если б захотел купить тебя. Но я хотел, чтобы ты меня полюбила таким, какой я есть на самом деле. Полюбила меня как человека, а остальное считала просто бесплатным приложением. И потом, тебе будет чем развлечься в ближайшие дни. Представь, сколько любопытного тебе предстоит узнать!
— Я дурочка, да? — Оксана обезоруживающе улыбнулась.
— Ты моя дурочка, и это самое главное! Давай немного шампанского?
— С удовольствием, — согласилась Оксана, глядя, как наполняются золотистым шипучим вином высокие хрустальные бокалы. Они выпили, не отрывая взгляд друг от друга, потом он привлек ее к себе и закрыл рот затяжным поцелуем. Его руки скользнули по «молнии» платья, и уже через несколько секунд оно с тяжелым шорохом упало к ногам. Его ласки становились все смелей, и постепенно в крови Оксаны разгорелся настоящий пожар. Она со стоном оторвалась от его губ и стала лихорадочно помотать ему. Сердце ее готово было выскочить из груди, она задыхалась в ожидании других ласк и других поцелуев. Наконец он подхватил ее на руки и, дрожащую от страсти, отнес в постель.
Позже, засыпая в его объятиях, она прошептала:
— Я люблю тебя! Что бы с тобой ни случилось, я буду любить тебя всегда: и в горе, и в радости, и в счастье, и в беде.
— Я тоже, — прошептал он в ответ и поцеловал ее в шею. — Уже поздно, спи.
Она послушно примостилась у его плеча, закрыла глаза и через несколько минут погрузилась в сон.
Обычно Олег тоже без труда засыпал после секса. Но сегодня он, наверное, в тысячный раз повернулся в сторону Оксаны и снова посмотрел на нее, безмятежно спящую рядышком, свернувшись в клубок. Он где-то читал, что так спят люди, отягощенные жизненными вопросами, они инстинктивно сворачиваются, чтобы хоть во сне защититься от внешних проблем. В нем вспыхнуло безумное желание взять ее на руки, прижать к себе и баюкать, как ребенка. Но он только вздохнул и осторожно поправил сползшее с плеча одеяло. Это была его женщина: мягкая, но чертовски сексуальная. Ранимая, но яростная в отпоре. Сильная и в то же время слабая. И очень, очень желанная. И грош ему цена как мужчине, если он позволит чему-то или кому-то ее расстроить и обидеть. Он закинул руки за голову и еще долго разглядывал потолок, прежде чем забылся сном.
