Вернувшись в магазин, Андреа застала Грэйс нервно расхаживающей по торговому залу. Не успела она войти в дверь, как свекровь протянула ей записку. Звонил доктор Эллисон и просил ему перезвонить.
— Со мной только что говорили юристы мистера Катлера и сообщили, что вторая пара дала согласие на тесты, — услышала Андреа голос доктора Эллисона. — Как только контракт будет подписан, мы начнем процедуру. Результаты станут известны через пару недель.
У Андреа перехватило дыхание.
— Понимаю.
Она думала, что согласие второй пары — дело времени. Теперь — ее черед.
— Имейте в виду, что даже если тесты второго ребенка окажутся отрицательными, это еще не означает, что мистер Катлер биологический отец вашей дочери, — продолжал доктор. — Все трое малышей могут оказаться детьми собственных отцов.
— Понимаю. Но если и эти тесты будут отрицательными, тогда шансы Либи на то, чтобы оказаться дочерью мистера Катлера, возрастают, — дрожащим голосом заметила Андреа.
— Да, это вполне правомерное допущение.
Андреа взглянула на Грэйс, которая, стоя вместе с Бетани в другом конце магазина, прислушивалась к ее разговору с доктором. Андреа ободряюще улыбнулась свекрови, как бы давая ей знать, что все не так плохо. Но это не успокоило Грэйс. Она отвернулась и закрыла лицо руками.
— Поскольку вам звонили юристы мистера Катлера, то, полагаю, он уже в курсе дела, — сказала Андреа.
— Да, разговаривал с ним всего несколько минут назад.
— Понимаю… — Андреа не закончила фразу.
— Мне очень жаль.
— Я знаю. К сожалению, это не решит моих проблем.
Доктор молчал. Андреа попрощалась и повесила трубку. Грэйс печально смотрела на невестку.
Ушла Бетани, обещав позвонить вечером. Андреа вернулась в студию, где в своем манежике мирно спала Либи. Сев за чертежный стол, Андреа в который уже раз задумалась над тем, что ей делать, если ребенок окажется не дочерью Майкла.
Расстроенная Грэйс как тень двигалась по магазину. Она почти ничего не говорила, только время от времени заходила в студию, делая вид, будто что-то ищет. Андреа заметила, что каждый раз, прежде чем выйти, она бросала тоскливый взгляд на внучку.
Андреа страшно жалела свекровь. В определенном смысле Грэйс было гораздо тяжелее, чем ей самой. Она, Андреа, в любом случае останется матерью Либи. Что касается Перинов, то, если Слэйд окажется биологическим отцом, они вообще не будут иметь никакого отношения к ребенку.
Пришла Сэнди. Грэйс зашла в студию, вынула девочку из манежа и, крепко сжав ее в объятиях, стала покачивать. Потом положила внучку обратно в манеж и, пробормотав что-то на прощание, ушла из магазина. Чувство острой жалости охватило Андреа.
Вечер выдался тихим, никаких грозовых облаков на горизонте не проглядывало, тем не менее Андреа чувствовала непонятное раздражение, как если бы надвигался ураган. Она была уверена, что теперь, когда вторая семья дала согласие на тесты, Слэйд обязательно ей позвонит. Андреа и ждала этого звонка, и боялась его. Реакция Катлера на последнюю новость может очень многое ей сказать и о нем самом, и о мотивах его поведения.
Еще когда она разговаривала с Эдом, Андреа знала, что если второй ребенок тоже окажется не катлеровским, она должна будет согласиться на тесты Либи. Тогда такая возможность казалась очень отдаленной. Теперь результаты вторых тестов прибудут через пару недель, и продолжать прятать голову в песок будет уже невозможно.
Андреа все еще не представляла себе, как это может сказаться на судьбе Либи. Она понимала, что результаты тестов неизбежно повлияют и на ее подающие надежды отношения со Слэйдом. Только вот как?
Почти с первого дня Андреа ощущала, что между ней и Слэйдом возникло и развивается какое-то особое взаимное тяготение. Она явно относилась к нему неравнодушно. Ей казалось, что и он испытывает к ней симпатию. В чем она была совершенно не уверена, так это в том, какое место в их отношениях занимает ребенок, который может оказаться их общим.
В этот вечер Андреа твердо решила выбросить все из головы. Когда совсем стемнело, она положила Либи в кроватку и стала смотреть телевизор, но через некоторое время поняла, что совершенно не воспринимает происходящее на экране. Выключив его, Андреа взяла книгу и попыталась вникнуть в ее содержание. Однако каждые несколько минут она прерывала чтение, чтобы взглянуть на телефон. Вот перед домом проехал автомобиль. Нет, не остановился. Сверчки и цикады во всю старались за окном, создавая назойливую какофонию звуков, а Слэйд все не появлялся и не звонил.
Около половины десятого Андреа вышла, села в качалку и стала наблюдать за улицей, ожидая появления ярких огней «мерседеса» Катлера. Если для него так важно знать, чья Либи дочь, почему он не уговаривает ее согласиться на тесты? Без четверти десять зазвонил телефон. Андреа бросилась в дом, чтобы успеть взять трубку.
— Андреа, это я, Бет.
— А, это ты. Добрый вечер.
— Есть новости от Слэйда?
— Нет, ни звука.
— Интересно почему. Я думала, ему захочется выяснить твою реакцию на согласие второй пары на тесты.
— Не знаю. Ему наверняка сообщили о звонке доктора Эллисона. У меня такое впечатление, что клиника вообще ничего не делает, не поставив в известность Катлера.
— Может, его нет в городе.
— Возможно.
— Ты расстроена? — сочувственно спросила Бет.
— Кажется, да. Надеялась, что вторая пара откажется подвергать ребенка тестам, и тогда Либи была бы не единственной.
— Да, но, может, именно их отпрыск и окажется рожденным от Катлера. Ты сама сказала, что по крайней мере теоретически, как говорит Слэйд, такая возможность есть.
— Теоретически и Либи может оказаться его ребенком.
— Мне так хочется тебе помочь.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарила Андреа, — только ничего нельзя сделать. Я ожидаю реакции Слэйда и в то же время ужасно боюсь ее, потому что она должна очень многое сказать о нем как о человеке.
— Ты и в самом деле в него втюрилась?
— Даже не знаю, что тебе на это сказать, Бет. Он очень привлекателен. Мне приятно находиться с ним рядом. Вначале я думала, что он один из этих богатеев, которым главное — себя потешить, а на других наплевать.
— Ну а теперь… — подсказала Бет.
— Теперь я знаю, что он не такой. Он способен считаться с людьми и не допускает, чтобы его ребенок рос без отца… хочет участвовать в его воспитании. Но я пока не представляю, какие это может иметь последствия для меня и Либи.
На линии воцарилось молчание. Первой его нарушила Андреа.
