— Не смейте так говорить!
— Почему?
— Потому что… — К Дебре вернулись все ее детские запреты. — Потому что так… так нельзя.
— Почему? — удивился Энтони. — Что за глупости! Кто сказал, что говорить об этом нельзя?
— Просто нельзя — и все!
— А по-моему, лучше быть честными по отношению друг к другу.
— Честными?! — Она проглотила ком в горле. — По-вашему, это честно? — Собрав в кулак всю свою волю, она продолжила: — Ведь вы больше ни с кем не стали бы… вот так говорить…
— Верно, не стал бы.
— А со мной говорите! Потому что… потому что считаете меня наивной.
— Ничего подобного я не говорил.
— Но вы же сами сказали, что я неискушенная и…
— И чувственная, — с готовностью подсказал Энтони, и его пальцы отправилась дальше. Нашли округлость груди, набухший сосок… — Говорил. И от своих слов не отказываюсь. Дебра, признайся, ведь тебе нравится, когда я тебя ласкаю! — пробормотал он севшим от возбуждения голосом, глядя на результат своих исследований. — Тебя выдает твое тело. Ну так поцелуй меня, и не будем попусту терять время!
Дебра отчаянно затрясла головой, но он в один миг закрыл ее рот своим. Одной рукой он по-прежнему держал ее за запястья, так что прижать к себе не мог, а она плотно сжала губы, решив ни за что на свете не подтверждать верность высказанной им теории. Дебра понимала: пока она сопротивляется, он ее не отпустит, и, хотя едва не задыхалась, не отвечала на поцелуй.
Энтони еще крепче прижался губами к ее рту, а его пальцы больно сдавили шею у затылка. Другой рукой он стиснул ее запястья еще сильнее и привлек к себе. В результате ее пальцы оказались прижатыми к его мощному телу — и это ее чуть не погубило. Ощутив его возбужденную плоть, она почувствовала, что желание сопротивляться стремительно тает, и разжала губы, но он уже оторвался от нее и, чертыхнувшись, с досадой спросил:
— В чем дело? Дебра, что с тобой?
— Я… мне…
— Может, когда ты прикидывалась Линдой, это действовало как допинг и ты заводилась? — осенило его. — Господи! Ну ты и штучка! Неужели дело в этом?! Первый раз встречаю такой экземпляр!
Дебра вся дрожала, но упоминание о Линде прогнало минутную слабость. Нет, ну надо же додуматься до такой гадости! — с отвращением думала она. Да как он смеет говорить, будто она, как какая-то извращенка, нуждается в искусственных возбудителях?!
— Неужели так трудно понять, что вы мне не нравитесь? — выдавила она со злобой. — Разумеется, вы настолько самоуверенны, что поставить под сомнение свою неотразимость вам и в голову не придет! Ну так позвольте заметить, что вы…
— Не трудись понапрасну! — Энтони усмехнулся, проскользнул мимо нее и открыл дверь. — Лучше иди поработай! Рисуй картинки для детей и живи в своем понарошном мире! Потому что в реальном мире тебе, Дебра, черт бы тебя побрал, делать нечего!
Она открыла рот ответить — чтобы последнее слово осталось за ней, — но он уже выскочил в холл и через миг за ним грохнула входная дверь. Ну вот! Опять ее бросил!.. Злость и возмущение тут же улетучились, уступив место совсем уж непонятному желанию расплакаться.
— Хотите кофе, мисс? — раздался за спиной голос миссис Уинсли.
Дебра стала прикидывать, где та была, пока они с Энтони препирались. Повернувшись, запоздало вспомнила, что блузка у нее наполовину расстегнута, жилет болтается на плечах, что вряд ли ускользнет от пытливых глаз миссис Уинсли. Поправив воротник блузки, она как можно спокойнее ответила:
— Если можно, миссис Уинсли, принесите кофе в кабинет. Здесь… здесь что-то душновато.
Дебра так и не поняла, удалось ли ей задурить голову миссис Уинсли. Во всяком случае, окажись она на месте экономки, наверняка бы усомнилась. Зато она весьма ловко предупредила вопрос, почему у нее расстегнута блузка.
Придя в кабинет, Дебра не притронулась к кофе, а кинулась в сумку за таблетками. Усталость накатила на нее сонной волной, она проглотила пилюли и с трудом сдержала слезы. Когда рядом с ней был Энтони, она особенно остро ощущала свою слабость. Нет, дольше так продолжаться не может! Ей нельзя находиться с ним рядом. Зачем кривить душой? В его присутствии она собой не владеет. И винить некого. Она испытывала такое отвращение к себе, что не хотелось жить.
Пытаться работать в таком настроении было бесполезно. Как только миссис Уинсли ушла домой, Дебра вышла из кабинета и принялась бесцельно бродить по дому, тщетно пытаясь обрести внутреннее спокойствие.
Чувство слабости не покидало ее, но она была слишком взволнована, чтобы расслабиться. Она приложила руку к груди — сердце билось неровно, словно спотыкаясь… Дебре стало не по себе, перед глазами поплыли темные круги. Хорошо бы прилечь, подумала она. Но при мысли о кровати в голову полезли опасные вопросы. Куда пошел Энтони? Неужели к женщине?! Дебра вспомнила, как он сказал, что она хочет его, и на душе стало тошно. А ведь он тысячу раз прав! Она действительно его хочет. Какая же она дура! Ну почему, почему она ему не призналась?!
Приоткрыв глаза, Дебра увидела над собой встревоженное лицо Энтони. Решив, что это сон, подняла руку, прикоснулась к его загорелой щеке и почувствовала под холодными пальцами его тепло. А Энтони провел ее рукой по шероховатой щетине и с порывистой нежностью прижал ее ладонь к губам.
Его прикосновение пробудило в Дебре столь сильные эмоции, что она усомнилась, сон ли это. Распахнула глаза, моргнула и увидела, что лежит у себя в кровати, за окном день и, судя по солнцу, до вечера еще далеко… Что случилось? Как она очутилась в кровати? В голове стоял сплошной туман.
— Слава Богу! — услышала она словно издалека радостный возглас Энтони и удивилась, что он даже не пытается скрыть облегчение. — А я уже собрался звонить доктору Родейлу. Дебра, как же ты меня напугала! Ну наконец-то пришла в себя!
Дебра смотрела на него во все глаза.
— Пришла в себя? — машинально повторила она, выходя из сонного забвенья. — А я что, потеряла сознание?
— Наверное. — Энтони сжал ее ладонь в своих. — Я вошел и вижу — ты лежишь на полу в холле. Сначала я подумал, что ты оступилась и упала с лестницы, но на тебе ни синяка, ни ссадинки… Да и лежала ты так, что… ну, в общем, думаю, лестница тут ни при чем.
— Да? — Дебре оставалось ему верить, и она мучительно старалась припомнить, что же с ней все-таки произошло. Кажется, она была в библиотеке, потом в кабинете, а потом — провал… — Да, наверное, я на самом деле упала в обморок. Извините за беспокойство.
— Беспокойство?! — Энтони смотрел на нее потемневшими от переживания глазами. — Дебра, когда я вошел и увидел тебя лежащей на полу, я вдруг подумал, что ты… умерла! Я чуть с ума не сошел! Не знаю, что бы я сделал, если бы ты на самом деле… Да я бы покончил с собой!
