Там она встретила Чарльза Карленда и двух графиков, которые трудились над макетом репортажа о Фрэнки О'Берри.
Все приветливо поздоровались с Гледис.
— Ты можешь нам помочь, у тебя верный глаз, — сказал главный монтажер Филипп Бредшоу. — Я считаю, что нам не нужно использовать эти три фотографии. Но Чарльз их обязательно хочет включить. Посмотри-ка сама. Этот баскетболист выглядит на них, как моя бабушка. У него такое лицо, как будто бы у него украли масло с бутерброда.
— Но зимний сад, — колебался Чарльз Карленд. — Посмотрите, какая великолепная архитектура. В конце концов, речь идет не только о Фрэнки, но и о Монтескудо Менсион. Конструкции…
— У этого типа, вероятно, была нелегкая ночь, — предположил один из художников, внимательно рассматривая фотографии.
Гледис бросила быстрый взгляд на снимок, который ей дал Филипп, и сразу отдала его обратно, словно он жег ей пальцы. Она молчала.
— Что случилось, Гледис? — спросил главный монтажер. — Ты хочешь, чтобы мы использовали эту фотографию? Не это же будет просто насмешка над звездой баскетбола.
— Не я отбираю фотографии, — уклонилась она от ответа. — Решайте это между собой. Я напишу затем текст к снимкам. Если вы поместите и эти, то я напишу побольше об архитектуре. Думаю, что мне следует сделать это ко всем фотографиям. А что особенного можно сказать о О'Берри?
Мужчины с явным изумлением смотрели на Гледис. Она почувствовала себя неловко.
— Что случилось? Почему вы так на меня смотрите? — спросила она.
— Но ведь есть снимки, которые тебе лучше прокомментировать, — усмехнулся Бредшоу и потянул ее за руку, чтобы она могла взглянуть на почти смонтированную страницу с фотографиями.
Гледис испуганно вздрогнула, когда увидела увеличенные фотографии ее и Фрэнки. Снимки не скрывали их отношений: на одних фотографиях Фрэнки смотрел на нее влюбленными глазами, на других — она на него.
— Чарльз! — воскликнула с возмущением Гледис. — Вы что, хотите поместить эти снимки?
— У нас нет других, — сказал Чарльз, виновато пожимая плечами. — Все равно везде видно, что между вами что-то есть. Не считая снимков, где тебя нет, — добавил Бредшоу. — Там, кажется, парню тебя очень не хватает.
— Это совсем не так, — разозлилась Гледис, сверкнув глазами. — Почему вы не сняли вместе с ним ту актрисочку, которая заявилась в Финикс в воскресенье? Тогда снимки наверняка получились бы лучше.
— Гледис, мы ведь не могли… — начал Чарльз, но она махнула рукой и покинула комнату. Гледис не хотела больше ничего слышать. Она была уже сыта по горло.
Ужинать было еще рановато, когда Гледис вышла из здания, в котором помещалась редакция «Таун и кантри». Она пошла в направлении Пятьдесят седьмой улицы, хотелось выпить в «Флеш» один или два коктейля «маргаритас», это улучшит ей аппетит. Может быть, она застанет там несколько симпатичных людей.
Бар был переполнен. Гледис протиснулась к стойке и взяла у знакомого бармена ледяной, мутно-белый «маргаритас». Затем с трудом пробилась к столику, стоявшему в глубине бара. Здесь ораторствовал Руди Гимбл.
— Привет, красавица, — приветствовал он Гледис, когда та придвинула себе стул и села напротив него, между менеджером с Уоллстрит и редакторшей мод из журнала «Вог», имя которой она никак не могла запомнить.
— Ну как твоя поездка в Аризону? — спросила редакторша.
— Очень мило, — ответила Гледис. — Но ты была права, там чертовски сухо.
— Ну тогда на здоровье! — засмеялся спортивный обозреватель телевидения и выпил последний глоток из своего бокала. Затем он встал, чтобы пробраться к бару. — Кому принести что-нибудь?
— Мне, — крикнула Гледис, которая уже отпила два больших глотка из своего бокала.
— Но у тебя же еще есть, — заявил Руди Гимбл.
— Но уже ничего не будет, когда ты вернешься к столику, — возразила Гледис, взглянув на толкотню в баре. — Я думаю, тебе понадобится не меньше десяти минут, чтобы принести напитки.
— Тогда захвати и мне виски, — попросил человек с Уолл-стрит.
— А что хочешь ты, Цинтия?
«Цинтия! Цинтия! — пыталась запомнить Гледис. — Я должна наконец выучить ее имя!»
— Я, пожалуй, пойду с тобой и помогу все нести, — заметила редакторша мод и встала со стула. — Иначе может случиться беда.
— Что вы делали в Аризоне, Гледис? — спросил финансист, когда они остались за маленьким столиком вдвоем. Гледис знала его очень мало.
— Так, интервью, — сказала она неопределенно.
— С кем же? — продолжал расспросы финансист.
— Со спортсменом, — уклончиво ответила Гледис.
— С известным спортсменом?
— Я думаю, не очень…
— Ну, давайте уж, Гледис! — Ее собеседник засмеялся. — Назовите фамилию. Вы просто возбудили во мне любопытство.
— Фрэнки О'Берри, — сказала она и допила последний глоток «маргаритас».
— Интервью с Фрэнки О'Берри, этим гением баскетбола! — воскликнул финансист с явным восхищением. — Это вещь!
Гледис промолчала.
— Он играет завтра в Нью-Йорке, — заметил человек с Уолл-стрит. — Доставьте мне удовольствие, пойдемте на игру, Гледис.
— Нет, мне очень жаль, — отрезала она. — У меня нет времени.
— Ах, ну освободитесь как-нибудь, — попросил ее собеседник, который с минуты на минуту нравился ей все меньше и которого она находила теперь навязчивым. — Вы ведь знакомы с Фрэнки, может быть, вы сможете и меня с ним познакомить. Я думаю, что возможно встретиться где-нибудь после игры.
— Я не думаю, — ответила она сдержанно. Она попыталась увидеть в толпе Гимбла и Цинтию, но не заметила их нигде. Гледис просто мечтала, чтобы они вернулись к столику, тогда можно было бы переменить тему.
— Почему же мы не сможем с ним встретиться? — спросил в недоумении поклонник Фрэнки О'Берри.
— Хотя бы потому, что я не пойду на игру! — Гледис встала. Она коротко кивнула удивленному мужчине в сером костюме и стала протискиваться к стойке бара. По пути встретила Руди и Цинтию.
— Я ухожу, — сказала Гледис, взяв у Руди «маргаритас» и сунув Цинтии за это пять долларов. — Пока!
Гледис была счастлива снова очутиться на улице. Она лишь немного отпила из своего второго бокала и поставила его на полку у стены, когда выходила из бара.
Было еще рано идти ужинать и уж совсем рано для дискотеки.
Женщина подозвала такси и поехала домой. Гледис была рада, что Арнольд с семьей были в саду и жарили там на гриле мясо. Никто не слышал, как Гледис приехала домой.
Она села на своей открытой веранде с книгой — это был все тот же роман, который она начала читать во время своей поездки в Аризону. Был чудесный вечер. Смех, который доносился из сада, звучал для нее очень соблазнительно. Когда она почувствовала, что хочет есть, то подумала, а не спуститься ли ей вниз. Но мысли о вопросах, которые ей станет задавать брат, если он захочет что-либо узнать, отпугнули ее. Она открыла свой холодильник, который зиял пустотой. В шкафчике с продуктами Гледис обнаружила банку сардин в масле и пачку очень старых крекеров. Этим Гледис и довольствовалась.
