— Можно нам войти? — спросил Фрэнки улыбаясь и погладил нежно Бринкли по каштановым волосам.
— Да… конечно, — пробормотала Гледис. Что ей оставалось делать? Она ведь не могла в присутствии мальчиков послать Фрэнки ко всем чертям.
— Я был действительно разочарован, когда не смог обнаружить тебя на трибуне, — сказал Фрэнки и сел, не дожидаясь приглашения, на диван к Эдварду. — Но потом я спросил Арнольда и этих ребят, как они получили контрамарки. И мне все стало ясно.
— Да? — спросила Гледис.
— Папа пригласил Фрэнки на ужин, — пояснил Густон, играя с мячом, который он принес с собой. Казалось, что он готов продолжить игру с Фрэнки здесь, в квартире Гледис.
— А не оставите ли вы, ребята, нас до ужина вдвоем? — взял в свои руки бразды правления Фрэнки. — У нас еще…
— Но Фрэнки, я думал, что мы еще немного потренируемся в саду, — перебил его разочарованно Густон. — Я хотел еще…
— Я должен поговорить с тетей Гледис, — настоял Фрэнки и встал, чтобы выпроводить мальчиков за дверь.
— Пошли, ребята, — скомандовал Густон своим братьям. — Они давно не виделись… Лучше оставим их одних. Мы можем потренироваться и без Фрэнки.
— Ну, до встречи, Фрэнки, — вздохнул Эдвард и с грохотом сбежал по лестнице.
Гледис упала в кресло. Фрэнки закрыл дверь.
— У тебя замечательная семья, Гледис, — сказал он улыбаясь.
— Да, мальчики очень милы, — согласилась Гледис. — А Мария и Арнольд — настоящие друзья.
— Я перекинулся с твоей свояченицей лишь несколькими словами, — произнес Фрэнки и медленно приблизился к Гледис. — Она такая кроткая.
Гледис молчала. Фрэнки остановился перед ее креслом и протянул к ней руки. Женщина не пошевелилась и лишь недоверчиво смотрела на него.
— Ты не хочешь со мной поздороваться? — поинтересовался Фрэнки с той же очаровательной улыбкой.
— Добрый день, — сказала Гледис, не подавая ему руки.
— Ты недовольна, да? — спросил Фрэнки разочарованно и опустился на диван.
— О нет, вовсе нет, — промолвила Гледис. — Ты можешь делать все, что ты хочешь. В конце концов, ты взрослый человек. Я просто не хочу иметь с тобой никакого дела. Никакого. Абсолютно никакого. Тебе ясно?
— Из-за Жанетт? — задал он совершенно лишний вопрос.
— Потому что ты мне наврал, — уточнила Гледис. — Ты мне сказал, что между вами все давно кончено, а сам пригласил ее.
— Я ее не приглашал, — возразил Фрэнки.
— Ах, оставь! — разозлилась Гледис. — Не говори мне всякую чепуху. Я ведь сама видела ее телеграмму с ответом.
— Это все было лишь глупой проделкой ее агента, — объяснил Фрэнки и быстро, чтобы Гледис не смогла его прервать, рассказал ей всю историю.
Но Гледис ему не поверила. Она встала с кресла, подошла к своему письменному столу и достала из ящика фотографию Жанетт и Фрэнки, снятую в аэропорту в Финиксе. Гледис вырезала ее для собственного устрашения из какого-то журнала. Она молча протянула снимок Фрэнки.
— Ах, Гледис! — вздохнул он и вынул из внутреннего кармана своего пиджака конверт. — Я так и думал, что ты неправильно поймешь этот снимок.
— Неправильно пойму? — разозлилась Гледис и взмахнула газетной вырезкой. — А что тут можно неправильно понять? Вы ведь целуетесь, или нет?
— Я целую Жанетт, — поправил ее Фрэнки.
— Какая разница…
— Большая, — заверил ее Фрэнки. — Когда Жанетт прилетела, я стал ее упрекать и рявкнул на нее. Тут она начала плакать, и выяснилось, что во всем виноват этот Риос, ее агент. Мне захотелось ее утешить, и я ее поцеловал.
— Прекрасное утешение, — прошипела Гледис, которая старалась не дать себя убедить.
— Я так и думал, что ты мне не поверишь, — сказал Фрэнки и протянул ей конверт с письмом. — Пожалуйста, прочти это. Его написала Жанетт.
Гледис взяла письмо и развернула его.
«Дорогая Гледис, жаль, что мы не познакомились. Я прошу извинить меня за поведение моего агента. Карлос Риос, старый верблюд, проявляет иногда слишком много фантазии. Он пригласил меня от имени Фрэнки в Монтескудо Менсион (поездка, впрочем, стоила этого, великолепный дом!). Но к делу! Фрэнки об этом ничего не знал. Он хороший парень. Я надеюсь, мы сможем остаться друзьями и когда вы… Ну, ладно. Я желаю вам обоим много счастья.
С приветом — ваша Жанетт Каплан!
P.S. Не забудьте пригласить меня на свадьбу!»
Гледис молча смотрела на письмо. Как ей следует реагировать? Она почувствовала, как забилось ее сердце. Она верила Жанетт. Она верила и Фрэнки. Она была просто дурочкой. Она все это время сама себя напрасно мучила. Собственно говоря, ей бы следовало сейчас радоваться. Но она не могла.
Гледис нерешительно взглянула на Фрэнки. Он стоял радом и протянул к ней руки. На этот раз она позволила поднять себя с кресла. В следующее мгновение они очутились в объятиях друг друга.
Произошло все то, что и должно было произойти между ними. Вместо бешеного стука своего сердца Гледис ощутила совсем другое чувство, и их страстный поцелуй грозил перейти в страстные объятия.
Но шум на лестнице помешал им. Раздался пронзительный звонок в дверь, и когда Гледис открыла, то в квартиру ворвались, едва переводя дыхание, три ее племянника.
— Ты должен сейчас же пойти с нами, — потребовал Густон.
— Мы собрали двенадцать долларов, — гордо сказал Эдвард и потряс жестяной банкой.
— Откуда у вас деньги? — спросил Фрэнки.
— Мы заключили на тебя пари, — важно объяснил Бринкли.
— Ты должен показать, сколько раз ты сможешь забросить мяч в корзину, — сказал Густон. — Но ты должен пойти с нами сейчас же.
— Все уже тебя ждут. Если ты забросишь подряд больше двенадцати раз, то мы выиграем все деньги.
— Ну, мне придется постараться, — сказал Фрэнки и довольно подмигнул Гледис.
Гледис тоже подмигнула ему. Так теперь будет всегда. Никаких недоразумений. Только понимающие взгляды. И, конечно, любовь. Много, много любви!
