Гледис с трудом заставила себя проглотить томатный сок с водкой и яичным желтком. У нее все еще были неприятные ощущения в желудке и голове. Она откинулась в кресле, закрыла глаза, чтобы расслабиться, и, похоже, заснула. Стюардессы были предупредительны и не беспокоили женщину до прибытия в Нью-Йорк. Гледис разбудили только при заходе самолета на посадку, чтобы она могла пристегнуться.
Гледис чувствовала себя посвежевшей, и у нее снова была ясная голова, когда со своей тележкой с багажом она вышла из здания аэропорта Ла-Гуардиа и подозвала такси. Свежий, холодный бриз, которым ее встретил Нью-Йорк, подействовал на нее оживляюще.
Примерно в то же время, когда Гледис ехала на такси в Бруклин, Фрэнки покинул здание аэропорта в Финиксе с привлекающей всеобщее внимание молодой дамой. Это была Жанетт Каплан, прилетевшая сюда из Голливуда.
Загадочное исчезновение Гледис вызвало в Монтескудо Менсион страшную неразбериху и волнения. Первым, кто заметил отъезд Гледис, был Фрэнки.
Он хотел уговорить ее поплавать в бассейне и постучался к ней. Не получив ответа, нажал на ручку и вошел в комнату. Фрэнки сразу же увидел, что комната приведена в порядок, а гардеробы пусты.
Он поспешил вниз и стал искать Гледис. Но ее не было ни в холле, ни в салоне, ни в комнате для завтрака. Фрэнки спросил официанта, но тот лишь пожал плечами; он ничего не знал.
О'Берри не остановился и перед святая святых — лабораторией — и распахнул без предупреждения дверь. Но ни возмущенный Эд Гуд, ни два других фотографа, которым он помешал работать, не имели никаких сведений.
Когда Фрэнки нашел Чарльза, тот лишь покачал головой.
— Нет, я точно не знаю, уехала ли Гледис, — сказал он. — Но если она уехала, нам придется обойтись без нее. Тем более что сегодня для снимков нужны только вы, мистер О'Берри.
— Ну, прекрасно, — произнес насмешливо Фрэнки. — А что случилось с Гледис, вас, видимо, вообще не интересует.
— Гледис взрослая женщина, — напомнил Чарльз Карленд с серьезной миной. — Коль скоро она решила уехать, то, очевидно, у нее были для этого веские причины. — При этом он холодно взглянул на Фрэнки из-под своих густых темных бровей.
Реакция Фрэнки была незамедлительной.
— Вы думаете, что я ее обидел, поэтому она и уехала, — уточнил он мысли фотографа.
— Я вообще ничего не думаю, — заявил Карленд и занялся своей камерой.
Фрэнки помедлил еще несколько секунд, затем вышел из дома. Он сбросил купальный халат и прыгнул ласточкой в бассейн. Проплыл брассом несколько раз вдоль бассейна, чтобы освежиться и немного привести в порядок мысли. Потом вытерся и пошел завтракать. Только здесь он обнаружил телеграмму из Голливуда. Она лежала, аккуратно сложенная, на его тарелке, как будто только что была получена. Прочтя ее, Фрэнки сразу понял: Гледис знала об этой телеграмме.
Он поднес листок к носу и понюхал его. Ему показалось, что он чувствует слабый запах духов Гледис… Фрэнки позвонил. Появившуюся на звонок горничную он послал за дворецким. И дворецкий подтвердил его предположения.
Вошедший в комнату Чарльз Карленд слышал этот разговор.
— Что же в телеграмме? — спросил он недоверчиво.
Фрэнки молча дал ему телеграмму. Чарльз прочитал ее и взглянул вопросительно на О'Берри.
— Вы пригласили Жанетт Каплан? — осведомился он.
— Нет, и еще раз нет, — ответил раздраженно Фрэнки. — Я не знаю, что пришло в голову Жанетт. Я не понимаю, откуда она знает, что я здесь. Все это для меня загадка!
— Если вы хотите встретить мисс Каплан в аэропорту, вам следует отправиться туда сейчас же, мистер О'Берри, — вмешался очень сдержанно дворецкий. — Я могу предоставить в ваше распоряжение «ягуар» с водителем.
Эд Гуд, который слышал конец разговора, молча вышел из комнаты. Он поспешил в подземный гараж, сел в джип и воспользовался автоматическим сторожем. Так Эд оказался в аэропорту, когда Фрэнки встречал Жанетт Каплан в зале прибытия. Фрэнки был так взволнован и рассержен, что немедленно стал осыпать Жанетт упреками.
— Скажи, как это тебе пришло в голову появиться здесь? — набросился он на нее вместо приветствия.
Жанетт посмотрела на него большими глазами и отступила. Ее руки, которыми она хотела обнять его, безвольно опустились.
— Но… ты… ты ведь пригласил меня. Телеграмма, — бормотала она.
— Пригласил? Телеграмма? — Фрэнки сокрушенно покачал головой. — Тебе, вероятно, все приснилось. Ты была бы сейчас на другом конце света, если бы все было так, как я хочу. Мне даже и во сне не приснилось бы пригласить тебя сюда, особенно сейчас.
В темных выразительных глазах Жанетт появились слезы. В следующую минуту она зарыдала. Эд Гуд, который спрятался неподалеку за колонну, внимательно следил за выражением ее лица.
— Ну пошли, старая подружка, — сказал Фрэнки и, успокаивая, протянул к ней руки. Он пожалел, что так набросился на Жанетт. Она ведь, по всей видимости, была не виновата. Кто-то сыграл с ними злую шутку.
Фрэнки обнял стройную молодую девушку и прижал ее к себе. Она все еще продолжала плакать, и он дружески поцеловал ее.
— Пошли, пошли, ну улыбнись, ведь ничего не случилось, малышка, — утешал он ее. Щелканья камеры Эда Гуда он не услышал.
Снимки, сделанные Эдом, нашли хороший спрос. Большинство бульварных журналов помещали то один, то другой из них.
Так расчеты Карлоса Риоса в конце концов себя оправдали. Ни у Фрэнки, ни у Жанетт не было шансов опровергнуть сплетни. Они к тому же решили не давать в прессе никаких комментариев, надеясь, что так все быстрее забудется. Однако Фрэнки не питал особой надежды, что сможет доказать Гледис всю безобидность встреч с Жанетт после того, как она видела телеграмму и наверняка фотографии в бульварных газетах. Но он послал ей все-таки контрамарки на встречу, которую «Орландо магикс» проводила в Нью-Йорке. Никогда ничего нельзя знать наверняка — а может быть, она все-таки придет.
Гледис чувствовала себя не очень хорошо. Она взяла на несколько дней отпуск, чтобы не встречаться в редакции с сотрудниками из группы Чарльза. Женщина провела эти дни за книгами и перед телевизором. Однажды она даже отправилась поиграть в теннис со своей свояченицей Марией, но играла так неэнергично, что Мария легко у нее выиграла, чего раньше никогда не случалось.
— Ты совсем не в форме, — констатировала озабоченно свояченица. — И твое настроение в последнее время заставляет желать лучшего. Ребята говорят, что ты не хочешь рассказывать об Аризоне. Может быть, там случилось что-нибудь, что тебя угнетает? Или ты все же хочешь поделиться?
