есть информация. Насчет Герберта Брэнтли. Как выяснилось, четыре года назад он попал в аварию на своем мотоцикле и получил серьезные травмы. Его медицинскую карту я изъять не могу, но порасспросил знакомых и соседей. И один из них сказал, что у Герберта лекарственная зависимость. Сосед застукал его, когда Герберт пытался стащить таблетки, прописанные его дочке от гиперактивности.
— Он обращался в полицию?
— Нет. Герберт умолял его никому не говорить и обещал, что будет лечиться.
— И он лечился?
— Нет никаких документов, которые могли бы это подтвердить или опровергнуть, — заметил Джейкоб. В любом случае, если мы точно узнаем, что он воровал наркотики, сможем официально его допросить.
Лиам немного подумал. Кусочки головоломки могут складываться и по-другому.
— Так. Если у Брэнтли были проблемы с наркотиками, он мог нуждаться в деньгах. Это логично. И значит, за деньги он мог взяться убить Глорию Инман. Но тогда как же трое других пациентов — Эдна Фоутс, Лидия Коргин и Хильда Роджерс? Связан ли Брэнтли с ними или с учреждениями, где они умерли?
— Он работал в больнице Уистлера, — напомнил Джейкоб. — В других местах нет, но с его навыками и медицинской формой он мог легко и незаметно проникнуть в любую палату.
— Верно. Понятно, что видеозаписи из больницы Уистлера почти не сохранились, но у меня просьба: прокрути их еще раз и поищи Брэнтли. И поторопи патологоанатома со вскрытием.
— Понял.
— Перезвоню тебе, когда просмотрю видео из «Золотых садов».
Лиам дал отбой, водрузил на стол ноутбук и включил его. Найдут ли они Миллера Конрада или Герберта Брэнтли?
Пэйтон вышла из душа, вытерлась и замотала голову полотенцем. Потом надела чистые джинсы и голубой свитер, который подчеркивал цвет ее глаз. Хотя какое это имеет значение?
Лиаму довелось лицезреть ее в таком виде, что ужаснее не придумаешь. И в любом случае он не испытывает к ней абсолютно никакого романтического интереса.
Если бы только обстоятельства сложились по-другому…
Грустно вздохнув, Пэйтон высушила волосы, зачесала их через плечо и направилась было в гостиную, но на пороге спальни вдруг остановилась. Что такое?
Шкатулка с украшениями на туалетном столике, там, где ей и надлежит быть. Кровать заправлена. Но… три декоративные подушки не сложены в ряд, а разбросаны по покрывалу. Она точно помнила, что поставила их рядом.
Кто-то был в комнате.
Он снова подбросил записку с угрозой или еще одно предупреждение?
Неожиданно ее взгляд наткнулся на бумажного лебедя, сложенного из бумаги.
Вэл!
В детстве они обожали оригами. Постоянно оставляли друг другу тайные послания, спрятанные в сложных фигурках, и в доме, и во дворе. Это была их любимая игра.
Дрожащими руками она развернула лебедя. И чуть не оглохла от грохота собственного сердца, увидев неровный почерк Вэл.
Сестренка, они хотят меня убить. Поищи под скамейкой в розарии.
Пэйтон похолодела. Розарий. Там, где нашли тело Леона.
Лиам думал о Пэйтон. Как много на нее свалилось за последние несколько дней! Хотя дело еще не было раскрыто, Лиам был уверен, что развязка близка, и это наполняло его энергией. Он отказывался сдаться.
Даже если ради результата придется надавить на Пэйтон.
И все же она была ему далеко не безразлична. Он тревожился за нее. Пэйтон — хороший человек, и она не заслуживала жить в страхе.
Лиам подошел к двери спальни и постучал.
— Пэйтон? Все в порядке?
— Да, минуту!
Ему показалось или голос у нее какой-то странный?
Он сел за стол и воткнул в ноутбук флешку, которую ему дал Фред. Несколько минут спустя вошла Пэйтон, свежая и невероятно красивая. Ее волнистые волосы рассыпались по плечам, обрамляя изящный овал лица с высокими скулами и идеально вылепленным подбородком. Голубой свитер оттенял небесную синеву ее глаз.
Его сердце учащенно забилось.
Даже не начинай. Прекрати на нее глазеть. Она в беде, ей нужна твоя помощь, а не вожделение.
— Как… вы себя чувствуете? — спросил Лиам.
— Лучше. Душ сотворил чудо.
Она и вправду выглядела спокойнее и собраннее.
— Я как раз собирался смотреть записи. — Лиам указал на дату.
— Это тот день, когда мама сказала, что к ней приходил незнакомый мужчина. Который оставил мне копию формы для отпуска наркотических препаратов. — Пэйтон содрогнулась, и Лиам еле сдержался, чтобы не привлечь ее к себе и не обнять покрепче.
Однако лучший способ помочь ей — это разобраться наконец с чертовым видео.
Он нажал на кнопку, и на экране возникло зернистое изображение. Приехало и уехало несколько машин; Пэйтон их узнала — все автомобили принадлежали работникам дома престарелых. Появилась и она сама — камера запечатлела, как она закрыла за собой дверь коттеджа матери и отправилась к себе. Сбоку здания маячила темная фигура, и Лиам немедленно остановил запись.
Он максимально приблизил и увеличил изображение, но толку от этого было мало. Все, что ему удалось разобрать, — это грубые рабочие ботинки и темное пальто. Мужчина — или женщина — перелез через кусты у коттеджа, и, лавируя между деревьями, поднялся на холм, где стоял дом Пэйтон.
Через несколько секунд внимание Лиама привлекла другая фигура. Эта камера была установлена в саду. Кто-то присел на корточки возле скамейки.
У него участился пульс. Именно в этом месте лежало тело Леона Бритлса.
И на сей раз фигура определенно была женской.
Увидев женщину рядом с коттеджем миссис Уэйс, Лиам вдруг засомневался: что, если все его версии в корне неверны? Могла ли на Пэйтон напасть женщина? И могла ли женщина попытаться убить ее мать?
— Вы ее узнаете? — спросил он.
Пэйтон побледнела.
— Нет. — Она помедлила с ответом не более чем на секунду, но Лиам это заметил. — Возможно, это пациентка, или кто-то из персонала, или вообще посетительница.
Он сузил глаза. Она опять что-то скрывает. Недоговаривает. Но почему?
— Если вы знаете, кто это, то должны сказать мне, Пэйтон, — намеренно жестко произнес Лиам. — Докопаться до истины я могу только при одном условии — если вы будете со мной честны.
Она устало вздохнула.
— Я говорю честно. Я не могу опознать человека по этой записи.
Между ними повисла пауза — совсем короткая, но тяжелая, словно свинцовая гиря.
— Хорошо, давайте промотаем пленку чуть вперед, к тому времени, когда за вашей матерью приехала «скорая».
Ночь на экране сменилась предрассветными часами, затем ранним утром. Здесь Лиам остановил перемотку и уставился в монитор, стараясь не упустить ни одной детали.
Никакого движения перед домом. Он переключился на камеру за домом. Тоже ничего.
— Если кто-то открыл
