и обратно!»
— Доброе утро, Тео! Завтрак будет готов через пять минут. Сходи пока в ванную, — сказала почти тоже самое, что и обычно, Белла.
Тео глубоко вздохнул, чтобы впитать в себя аромат её волос, нежно отодвинул прядь в сторону и поцеловал в плечо. Всё то, что делал всегда.
А когда вернулся назад, на столе уже благоухал аппетитными запахами омлет, с пылу-с жару, с сосисками в беконе и стояла чашечка ароматного свежесваренного эспрессо. Белла расположилась на противоположном конце стола. Не поднимая глаз, задумчиво помешивала ложкой в чашке с чаем.
Тео накинулся на еду. Ещё бы, столько дней заливать в себя только спиртное! Но, когда утолил первый голод, услышал напряжённую тишину, что разлилась по кухне.
— Белла, что с тобой? Почему ты молчишь?
— Как ты себя чувствуешь? — предпочла не обращать внимания на вопрос Белла.
— Нормально. Как ты узнала?
— Меня нашёл Вася и попросил помочь оркестру.
— И всё? Ты только из-за этого приехала?
— Да…
— Ты фальшивишь, как плохой музыкант! — воскликнул Тео, подскочил к Белле и за плечи поднял её со стула, — Ты любишь меня, я это слышу! Подними на меня глаза! Почему ты не смотришь на меня? Попробуй сказать прямо, что больше меня не любишь!
Белла попыталась посмотреть в глаза Тео, но не смогла, отвела взгляд в сторону.
— Вот видишь! Не можешь. Я совершил ошибку, признаю. Но я уже достаточно наказан. Нельзя же дуться на меня вечно. Поверь мне, больше этого не повторится! Давай начнём всё заново, Белла!
— Ты прав, я люблю тебя…
— Белла, любимая, я ждал, я верил… — вскричал Тео и попытался поцеловать Беллу, но она выставила вперёд руки и тихо, но твёрдо сказала:
— Я замужем.
— Но ты не любишь своего мужа! Разведись!
— Я не могу так поступить с ним. Он подставил плечо в трудный момент… И очень добр ко мне.
— Прекрати этот позапрошлый век. "Но я другому отдана и буду век ему верна" — процитировал Тео строчки из Пушкина, — Если он любит тебя, то отпустит. Думаешь, он счастлив, зная, что ты не любишь его? Живёшь с ним, а любишь другого.
— У нас будет ребёнок…
Тео как будто удар поддых получил от этих слов, даже хватку ослабил и чуть отодвинулся от Беллы. Невольно посмотрел на живот Беллы и только тут обратил внимание на его слегка округлившиеся формы. Но всё равно продолжил:
— Не важно! Я приму любое твоё решение. Захочешь, я стану ему отцом и буду любить его, как родного.
— Макс никогда не отдаст мне ребёнка.
— Ну и пусть! Родим своего!
Последняя фраза покоробила Беллу. Странно было слышать её от Тео, человека глубоко верующего, воцерковлённого.
— Нет, Тео. Нельзя войти в одну реку дважды. Наша с тобой история закончилась.
— Перестань говорить банальности, — рассердился Тео, — Тебе не идёт. Не понимаю, почему мы должны страдать, если любим друг друга! Наша с тобой история просто сделала небольшой зигзаг. Давай к этому так отнесемся? Не бросай меня снова… Ещё не поздно всё исправить! Никогда не поздно всё исправить! Любимая, вспомни, как мы были счастливы. Вспомни нашу любовь!
Белла отрицательно покачала головой, и Тео вскипел:
— Значит, ты опять хочешь бросить меня?! Хочешь сбежать туда, где я тебя не найду?! Ты — моя! Как ты этого не поймёшь!
И Тео прижал Беллу к себе и впился в её губы. Ей было так больно и так… сладко одновременно. Она едва не теряла сознание. Он прервал поцелуй и прислонился лбом к её лбу. Потёрся носом об её нос:
— Я так хочу тебя! Мне надоело видеть тебя только во сне…
Тео опять потянулся к её губам, но в это время на руке Беллы завибрировали электронные часы, и она очнулась от наваждения. Что есть силы оттолкнула Тео и убежала.
30 — электронное устройство, используемое полицией для подконтрольного лица, находящегося под домашним арестом, либо осужденного к наказанию в виде ограничения свободы с целью его дистанционной идентификации и отслеживания его местонахождения (из Википедии)
Василий уговорил Тео сходить на исповедь к настоятелю Свято-Екатерининского Кафедрального Собора. После обстоятельного разговора с батюшкой Тео улетел на Афон к старцам на неопределённое время. Это было последней каплей терпения «выкаблучивания», которое позволял себе художественный руководитель и главный дирижёр Государственного оркестра Краснодарской краевой Филармонии Теодор Голованов-Галанис, со стороны руководства Департамента культуры города. Тео уволили со всех постов с формулировкой «за систематическое нарушение трудовой дисциплины». Так что Тео Василий помог с обретением душевного равновесия, а вот оркестру помочь не удалось. Сколько концертмейстер не обивал порогов начальства, единственное, чего добился, это милостивое обещание «подумать», когда Тео вернётся и если покается.
В оркестре начались разброд и шатания. Новый руководитель коллектива был, конечно, профессионалом, которых много, но не гением, как Тео, которых единицы. До мировой славы ему, а, следовательно, и оркестру надо было опять начинать шагать с нуля. А это не только престиж музыкантов, но и их гонорары, в разы превышающие те, что они могли заработать в России. Наиболее амбициозные и не обременённые семьёй, начали искать и находили места в других известных оркестрах. Те, кому переезд в другой город вместе с домочадцами представлялся огромной проблемой, остались, смирившись с ситуацией. Таких, надо сказать, было большинство. Были и те, и среди них Василий Тернов, кто решили дождаться возвращения Тео, и решать свою судьбу уже вместе с ним. Скажет любимый руководитель уехать и начать всё заново в другом месте — уедут. Скажет бороться за оркестр в Краснодаре — будем бороться.
Чем ближе подходило время родов, тем глубже погружалась Белла в депрессию31. В её голову постоянно залетали мысли о том, что не будь она беременна, они с Тео могли бы быть вместе. Она гнала их от себя, но они настырно лезли вновь и вновь. Белла чувствовала свою вину за то, что не ощущает радость за будущее материнство.
Она смотрелась в зеркало и испытывала отвращение к своей расплывшейся фигуре, к своим потухшим глазам и нечесаным волосам. Но на что-то сделать с этим, чтобы исправить положение, у неё не было сил. Она иногда застывала над чем-то обычным, рутинным, что делала каждый день, например, чистила зубы или одевалась, и не могла вспомнить — зачем она это делает? Хорошо, если это была чистка зубов, ну, почистит лишний раз, ничего страшного. А вот куда она собралась идти и поэтому начала одеваться, вспомнить было
