неё диагнозом, кроме тех коротких всплесков, причину которых я пока объяснить не могу. Так же, как я пока не знаю, почему вслед за дневной активностью головного мозга, наступает ночная фаза, когда Ваша жена видит сны. Такие же, как мы с Вами. Я пытался найти связь с геомагнитными параметрами атмосферы, с какой-то числовой периодичностью, с изменениями графика приёма лекарств. Но — увы! Никакой связи не обнаружил. У меня есть только одна догадка, но она требует времени на изучение и Вашего содействия. Вы готовы её выслушать?
Макс молча кивнул головой. У него зашкаливало сердце, потому что впервые за 3 года болезни Беллы у него впереди замаячила робкая надежда, что её жизнь может вернуться в нормальное русло. Конечно, он всё готов для этого сделать!
— Я поговорил с персоналом, — начал издалека врач, — Ваши жалобы на безответственное поведение некоторых сотрудников нашей клиники вполне обоснованны. Но именно их склонность пренебрегать своими профессиональными обязанностями ради наживы натолкнула меня на мысль — а не связана ли дневная активность головного мозга Вашей жены с некими посещениями? Поскольку Ваши визиты к жене строго фиксировались в Журнале посещений, то их время задокументировано, но, к сожалению, с графиками не совпадает. Остаётся проверить связь с визитами того человека, кого Вы подразумеваете под словом «посторонний». И вот в этом я прошу Вашего содействия.
— Я… Я не понимаю, как одно связано с другим… — хрипло произнёс Макс.
— Я объясню. Если Вы разрешите его визиты, то мы сможем чётко зафиксировать время его прихода. Если это время никоим образом не будет связано ни с дневной, ни с ночной активностью головного мозга пациентки, то я обещаю Вам жёсткое выполнение Вашей просьбы о запрете посещений кем бы то ни было, кроме Вас. Если же на это время придётся дневная активность головного мозга Вашей жены, а потом и ночная, то у нас с Вами появится шанс использовать этого человека, чтобы помочь Вашей жене. Подумайте над этим.
Макс сидел, сгорбившись на стуле, раздавленный полученной информацией. Так больно, так горько было осознавать, что его любовь к Белле ничего не значит для неё. И что даже в своём полуживом состоянии, улетев сознанием за тридевять земель, она чувствует, реагирует на появления Теодора, помнит свою любовь. Одно дело это подозревать, загоняя глубоко в себя, и совсем другое — слышать неприкрытую правду от другого человека.
Алексей Сергеевич видел, понимал, какое воздействие оказали его слова на мужа его пациентки. Но это, в конце концов, не его забота. Его зона ответственности — Белла Светлова. Белла Светлова, которая во сне так светло и счастливо улыбается, что при воспоминании об этом врач тоже слегка улыбнулся.
— И каковы шансы? — выдавил из себя Макс.
— Я не могу дать Вам никаких гарантий. Но в любом случае, мы ничего не теряем, кроме времени.
— Сколько времени… это займёт?
— От полугода до года. Всё зависит от частоты посещений.
— Я хочу… быть в курсе всего…
— Это я гарантирую. И обещаю переходить с этапа на этап только после согласования с Вами.
На том они и расстались.
Догадка Алексея Сергеевича подтвердилась. Реакция Беллы была связана с визитами Теодора. И, как ни обидно было это узнать, Максим дал разрешение на его визиты. А, когда у главврача возникла идея, каким образом с помощью Тео попробовать вытянуть Беллу из омута беспамятства, Макс поставил единственное условие — сначала он должен поговорить с Теодором, и только потом принять окончательное решение о проведении эксперимента. Именно для того, чтобы вынудить Тео пойти с ним на контакт, Максим и ввёл опять запрет на посещение Беллы в клинике кем-либо, кроме себя. Главврач пообещал содействовать ему в этом.
Расчёт Макса оправдался. Тео пришёл. Только вот пришёл на детскую площадку, где Макс гулял с Машенькой. Остановился поодаль от лавочки, на которой сидел Максим:
— Здравствуйте, Максим Витальевич!
Макс хмуро посмотрел на своего соперника в любви, но ненависти не почувствовал. Пробурчал в ответ что-то нечленораздельное. Неприязненно подумал — чего припёрся на детскую площадку? Разве тут поговоришь? Какие разговоры могут быть там, где электровеником носится трехлетний ребёнок? Помогать Тео начать разговор не собирался. Пусть сам первым рот открывает.
— Максим Витальевич! Разрешите мне посещать Беллу… Не ради меня, ради неё…
Макс стрельнул в Тео косым взглядом при этих словах — это что же, главврач с ним ведёт двойную игру? За его спиной обсуждает её лечение с любовником? Тео вздрогнул от этого взгляда, поспешил добавить:
— Мне медсестра сказала, что после моих посещений её показатели улучшаются…
Макс отвернулся, успокоившись, — ладно, хоть не главврач сказал, понятно, что на все чужие рты платков не напасёшься накидывать.
— Максим Витальевич! — тихо сказал Тео, — Хотите я перед Вами на колени встану? Прямо здесь? Ни перед кем не вставал, кроме Бога и бабушки, а перед Вами встану… У Вас есть дочь, а у меня, кроме Беллы, никого…
— Завтра. В два часа в ресторане гостиницы «Националь».
— Спасибо, Максим Витальевич!
Уходя, Тео думал о том, знает ли Прилучный, что они с Беллой познакомились в «Национале»? Неужели она ему рассказала? И поэтому он назначил там встречу. Или это просто совпадение? Или знак? Тогда, что он означает? Это знак плохой или хороший? Говорят, нельзя войти в одну и ту же реку дважды. А ещё говорят, что история развивается по спирали, а, если взглянуть на спираль сверху, то вертится по кругу. То, что началось в «Национале», там же и завершится, став концом их с Беллой истории? Или, наоборот, началом, только уже на новом этапе?
Макс не собирался разводить церемонии с Тео. Сразу начал забрасывать вопросами, предупредив, что от искренности его ответов зависит, получит он разрешение на посещения Беллы или нет.
— Ты любишь её? — взял сразу быка за рога Максим.
— Люблю…
— Так какого чёрта изменил?!
— Испугался…
— Чего испугался? — ехидно переспросил Макс.
— Испугался того, что она стала заменять собой целый мир… Всё куда-то стало исчезать. Даже музыка отошла на второй план… Испугался того, что я могу в ней исчезнуть… Что я болен ею… Что могу сойти с ума… Решил вырваться из этих отношений… Сделать шаг в сторону… Впустить в наш мир кого-то ещё…
— И как? Получилось? — хмыкнул Макс.
— Всё разрушил, — глядя в сторону застывшим взглядом, ответил Тео, — Себя… её… Нашу любовь… Всё вокруг…
— Почему не искал?
— Искал… Оказалось, что я почти ничего о ней не знаю. Не знаю, где живут её мама с
