— Ты совершенно права, думая, что это очередная уловка, с помощью которой я хочу добиться расположения твоей кузины. Мне понадобится любое оружие, чтобы завоевать тебя.
Подобная откровенность разозлила ее.
— Что думает Белл, не имеет никакого значения, — вспылила Соренза. — Я сама себе хозяйка! — По крайней мере, так было до тех пор, пока она не встретила Николаса.
— Но было бы нечестно так трястись над каждым сантиметром своего тела. Оно так аппетитно выглядит для голодного мужчины!
— Хочешь сказать, что я толстая? — спросила Соренза, с неудовольствием отметив нотки игривости в собственном голосе.
— Для меня ты самая замечательная на свете, — ответил Николас.
У нее перехватило дыхание, и сердце на миг перестало отбивать свой бешеный ритм.
— Соренза!
— Да.
Ее охватило ощущение, будто она идет по острию ножа и вот-вот упадет.
— Послушай, сейчас мне надо идти. Возникли кое-какие проблемы на одном из строительных участков. Я планировал вернуться в Новый Орлеан в выходные, но, похоже, придется немного задержаться.
Она тяжело вздохнула.
— Ничего. Твой архитектор прекрасно справляется со своими обязанностями, так что, думаю, все будет в порядке.
— К черту архитектора! — еле сдерживаясь, воскликнул Николас. — Я хочу обнять тебя, поцеловать… — Последовала еще одна пауза, и его голос снова зазвучал бесстрастно: — Спокойной ночи, Соренза. Сладких снов, если они, конечно, про меня.
— Спокойной ночи.
Она положила трубку и несколько секунд невидящим взглядом смотрела перед собой. Потом вернулась в ванную, но ощущение спокойствия и умиротворения безвозвратно исчезло под действием будоражащего все ее существо хрипловатого голоса Николаса.
Лежа в ванне, Соренза строго отчитывала себя за легкомыслие и неосторожность. Она преуспевающая деловая женщина и никому не должна позволять манипулировать собой. Любые отношения, особенно с таким мужчиной, как Доуэлл, привыкшим командовать и держать все под контролем, могли оказаться для нее губительными.
Но даже если не принимать во внимание слова и действия Николаса, собственные чувства не давали ей покоя. Этот мужчина вошел в ее жизнь, хотела она того или нет, и убеждать себя в том, что ее влечет к нему только физически, означало бы кривить душой. В доме кузины она осознала это слишком ясно. Ей нравилось быть с ним, разговаривать, смеяться его шуткам. Он сам ей нравился.
Когда-то Саймон заставил ее потерять голову от любви. И она вышла замуж за человека, которого, по сути, совсем не знала. Это была нелепая ошибка, за которую она заплатила сполна.
С Николасом все было по-другому. Он ничего не скрывал от нее. Как бы обидно это ни прозвучало, он открыто заявил, что хочет встречаться с ней без всяких обязательств.
Соренза встала из ванны и посмотрела на себя в затуманенное зеркало. Она не умела отключать свои чувства, как бы сильно ей сейчас этого ни хотелось. Но она также не желала еще раз оказаться во власти мужчины, а Николас — интуиция подсказывала ей — мог обидеть во сто раз сильнее, чем Саймон.
С ее стороны было бы безумием продолжать их отношения, это ведь очевидно. Он заявил, что не следует спешить. В таком случае она постарается, чтобы все происходило как можно медленнее, и Ник, с его пылкой, нетерпеливой натурой, в конце концов потеряет интерес к ней и переключится на кого-нибудь другого.
Соренза решила, что будет задерживаться в офисе допоздна, проводить больше времени с подругами, летом поедет в круиз, и постепенно все встанет на свои места. В какой-то степени знакомство с Николасом даже пошло ей на пользу, ведь теперь она по-настоящему оценила все, что имеет, и знала точно, что не хочет это потерять.
Посреди ночи Соренза проснулась от кошмара и порывисто села на кровати — слезы ручьем текли по щекам, тело содрогалось от рыданий. Она увидела во сне Николаса, но не того, которого знала, а другого, с налившимися кровью глазами, с багровым от крика лицом, трясущего кулаками у нее над головой. Дрожащей рукой Соренза провела по лицу, убирая прилипшие к мокрым щекам волосы.
Почему она не ушла от Саймона сразу после того, как ей стали известны неприглядные стороны его натуры? Этот вопрос Соренза задавала себе тысячи раз. Да, она была тогда молода и напугана жизнью. Но она уже знала, что Саймон может позволить себе ударить ее, если не в настроении, однако он так искренне сожалел об этом на следующий день, что трудно было его не простить.
А потом как-то они пошли на вечеринку к друзьям и все выпили лишнего. Соренза заблудилась в большом доме и вместо ванной по ошибке зашла в спальню. Там она обнаружила Саймона в постели с одной из своих подружек. Соренза закатила скандал и пешком отправилась домой. Саймон нагнал ее по дороге на своей спортивной машине, но, вместо того чтобы умолять о прощении, так сильно ударил, что она едва не потеряла сознание. Потом запихнул в машину и, приехав домой, принялся избивать снова…
Обхватив колени руками, Соренза закрыла глаза, пока воспоминания, как осенние листья на ветру, кружились в ее голове.
В ту ночь внутри Сорензы что-то перевернулось. Когда Саймон бросился на нее с кулаками, в ней вдруг проснулось дикое желание постоять за себя, и она, подобно тигрице, стала отбиваться, царапаться и кусаться так яростно, насколько позволяли силы.
Всполошившиеся соседи принялись стучать в их дверь. И это стало для Сорензы спасением.
Процедура развода прошла тихо и быстро. Родители Саймона позаботились о том, чтобы дело не получило широкой огласки. Они также удовлетворили все требования Сорензы, испугавшись, что иначе подробности семейной жизни их сына станут известны не только адвокату.
Она до сих пор помнила то ощущение свободы, которое испытала, когда наконец официально перестала быть женой Саймона. Ожидание развода отняло у нее последние силы, но, когда все осталось позади, почувствовала, как невидимые цепи спали с ее души и тела, и ей стало легче дышать. Это ощущение, однако, не было долгим, и вместе с ним не стерлись из памяти ужасные впечатления от брака. В душе Сорензы навсегда поселилось болезненное воспоминание о счастье, которое потухло, едва озарив ее жизнь.
Она тяжело вздохнула и, соскользнув с шелковой простыни, бесшумно подошла к комоду. Вынув из ящика носовой платок, она высморкалась.
Есть люди, которым еще хуже, чем мне, успокаивала себя Соренза. Я ведь не попала в автокатастрофу, не осталась инвалидом, не потеряла ребенка, не умираю на улице от голода. У меня прекрасный дом и много преданных друзей — все, что нужно человеку для счастья. Я не могу позволить себе рисковать этим, поэтому Ник должен исчезнуть из моей жизни.
