В понедельник ему удалось довести до конца ремонт «альфа-ромео», и вечером он навестил Сэма. А во вторник Лори снова пригласила его на ужин и сообщила, что мать уезжает наутро. Кейду Марион нравилась. Но он не мог дождаться, когда она уедет. И это придавало вечеру особую окраску.
Он разливал вино, Марион помогала Лидди резать мясо, Лори хлопотала за столом, когда вдруг раздался звонок в дверь. Лори удивленно спросила:
— Кто бы это мог быть?
Открыв дверь, она в замешательстве приветствовала гостя:
— Проходи, папа.
— Господи, это же Морис! — воскликнула Марион,
Из-за ее спины выглянула Рэчел.
— Дедушка?!
Лидди не сказала ничего. Кейд тоже. Он поудобнее уселся на стуле и стал ждать, что будет дальше.
Морис Кемпбелл вошел на кухню впереди дочери. Кейд вежливо встал. Морис был все такой же — краснолицый диктатор с бычьей шеей, каким помнил его Кейд.
Но гость даже не посмотрел на Кейда. Все его внимание было сосредоточено на жене.
— Марион, ты сейчас же отправляешься со мной домой. И больше никогда сюда не приедешь.
Кейд стоял, готовый вмешаться в любую минуту. Марион торопливо положила на стол салфетку. Ее пальцы слегка дрожали, тем не менее ей удалось произнести спокойно:
— Морис, когда Лори оставила Рея и ты вычеркнул ее из нашей жизни, по-моему, ты зашел слишком далеко.
— Значит, ты обманывала меня все эти месяцы!
— Я не позволю тебе лишать меня внучек и дочери!
Это уже было похоже на открытое восстание. Лори замерла. Девочки не сводили глаз с покрасневшего лица деда.
— Морис, посмотри на Рэчел и Лидди. Они сильно выросли за последний год, не правда ли? Марион не собиралась сдаваться.
Морис посмотрел сначала на одну внучку, потом на другую.
Рэчел поздоровалась:
— Привет, дедушка.
Лидди нахмурилась;
— Не кричи на мою бабушку!
— Молодая леди, я не потерплю… — вспыхнул Морис.
Вмешалась Лори.
— Отец, помолчи минуту. Дай мне сказать. Оказывается, десять лет назад ты нанял троих ублюдков, чтобы они избили Кейда Макинниса. Это совершенно непростительный поступок.
— Здравствуйте, мистер Кемпбелл, — поприветствовал его Кейд, слегка покачиваясь с пятки на носок.
Морис был атакован со всех сторон и, как всякий растерявшийся человек, отреагировал на последний удар:
— Макиннис… что ты тут делаешь?
— Ухаживаю за вашей дочерью, — ответил Кейд, жестом собственника обнимая Лори за плечи, чтобы Морис точно понял, что он имеет в виду.
Наступившее молчание нарушила Марион, деликатно предложив почетное перемирие:
— Видишь, Морис, сколько всего тут произошло. Хороший бизнесмен должен уметь приспосабливаться к изменившимся условиям, не это ли ты всегда мне говорил? Лори, почему ты не подашь стул отцу? Ростбиф просто великолепен, а я привезла с собой две бутылки вина из нашего погреба, Морис. Надеюсь, я сделала правильный выбор.
Это был ультиматум.
Морис взглянул на этикетку и побледнел:
— О да. Ты выбрала самое лучшее из того, что у нас есть.
— Ну и хорошо, — кивнула Марион. — Примирение заслуживает самого лучшего, не так ли? — Ее руки больше не дрожали, но во взгляде, который она обратила на мужа, читалась мольба.
Кейд достал для Мориса чистый стакан, налил вина, Лори принесла стул.
Морис какое-то время молчал. Затем откашлялся, поднял стакан и неуверенно произнес:
— За воссоединение. Воссоединение моей дочери с семьей. И за… — он взглянул на Кейда, — старых знакомых.
Чокнулись. Морис сел, смакуя вино, на его лице читалось страдание.
— А вторую бутылку вы уже выпили?
— Да, в понедельник, — бодро ответила Марион, накладывая ему еду: — А как ты узнал, Морис, где меня искать?
— Я сегодня рано пришел домой. Микинс сказал. Что видел, как ты садилась в автобус до Галифакса. Вот я и приехал сюда. Добрался на «ровере».
— А я как раз просила Кейда посмотреть наш «ровер». Кейд теперь партнер Сэма.
— Партнер? Хорошее дело.
— Очень хорошее, — подтвердил Кейд. — Возможно, скоро я стану владельцем.
— Ты всегда хорошо работал, — сказал Морис.
— Значит, теперь можно будет поехать когда-нибудь к вам в гости, дедушка? — сделала неожиданный вывод Рэчел.
— Да, Рэчел, — ответил Морис, разрезая мясо. — Возможно даже, что в эти выходные.
— Чудесно! — обрадовалась Марион. — Спасибо тебе, Морис. — Она улыбнулась счастливой и гордой улыбкой, совсем как молодая невеста.
Морис снова откашлялся и потрепал жену по руке.
Беседа потекла обычным порядком, все старательно делали вид, что не было никакой ссоры — только неотложные дела не позволяли близким людям видеться чаще. Бутылку допили до последней капли. Лори принесла шоколадный торт и кофе. Лидди с трудом приволокла Марвина, чтобы показать его дедушке. Этот жест детского великодушия окончательно сразил Мориса, и он пошел вместе с Лори укладывать девочек спать. Кейд и Марион принялись мыть посуду.
— Лори, мы с Марион будем очень рады, если вы с девочками приедете к нам в эти выходные, — предложил Морис дочери, когда, угомонив девочек, они выходили из спальни.
— Мы с удовольствием, но при условии, что Кейд приедет с нами.
— Конечно, — с достоинством ответил отец.
— Он привезет нас на своем «мерседесе», — гордо добавила Лори.
Спустя полчаса она заперла дверь за родителями и устало опустилась в кресло.
— У меня голова раскалывается, — пожаловалась она Кейду. — Думаешь, что прекрасно знаешь своих родителей, а потом случается что-то совсем неожиданное, и ты понимаешь, что совершенно их не знаешь. Мама просто чудо и в каком-то смысле папа тоже. Просто удивительно!
— Твой отец наверняка жутко скучал без вас, но он слишком упрям, чтобы признаться в этом. А какой телефон у твоей сиделки?
— У сиделки?
Кейд подал ей трубку.
— Надо же нам как-то отметить такое событие. А где лучше это сделать, как не в кровати?
Лори переговорила с кем-то по имени Бев и снова отдала трубку Кейду.
— Няня будет здесь через десять минут. Пойду приму душ.
Через двадцать минут они входили в квартиру Кейда. Он за руку отвел Лори прямо в спальню, где стояла кровать с дубовым изголовьем. На полу лежал мягкий ковер, кровать застелена настоящим индийским покрывалом. Комната была такой чистой и уютной, такой милой, словно из ее снов.
— Ну вот, — сказала Лори тоном, который он не смог сразу понять.
— Ты мне прямо скажи, тебе нравится заниматься со мной любовью? — спросил он, сгорая от нетерпения.
