Лиз не нравилось то, что он говорил, но она не была полностью уверена, что это правда. Не желая смиряться с поражением, она произнесла изменившимся тоном:
— Если я нравлюсь тебе, а ты мне, то почему бы нам не предпринять дальнейших шагов?
В сотую долю секунды его тихое раздражение превратилось в нескрываемую злость. Губы сжались в тонкую линию, глаза засверкали откровенной яростью. Но даже сквозь эту маску она заметила, что ее слова возбудили его. Но это длилось всего мгновение.
— Потому что одной симпатии недостаточно, — ледяным тоном сказал Ник. — Люди зачастую губят свою жизнь, делая ставку лишь на это. Любовь предполагает нечто большее, чем легкомысленные альковные развлечения. — И, увидев, что обидел ее, несколько смягчился. — Поверь мне, Лиз. Это не самый лучший путь для кого бы то ни было. В случившемся сегодня виноват только я один, и я прошу у тебя прощения. Это не должно испортить наши отношения. Самым важным сейчас для нас с тобой является работа.
Все, поняла Лиз, спорить бесполезно. Если она станет настаивать на своем, то будет еще хуже. Но что же все-таки кроется за его поведением?
Позднее, ворочаясь в постели и стараясь уснуть, она пришла к ужаснувшей ее мысли: а что, если его, как он выразился, неуправляемость связана с присутствием Джейн? Может, он воздерживается от поцелуев с Джейн до тех пор, пока не сможет ей предложить нечто большее, а это глупое проявление благодарности за серьги просто спровоцировало его на нежность, предназначавшуюся другой? Эта теория грешила слабыми местами, но она была единственной, за которую могла уцепиться Лиз…
Оставшиеся дни в доме Вернонов обернулись для Лиз сущим кошмаром. Она ни разу не оставалась с Ником наедине. Даже в аэропорт ее провожали Ник и Джейн. Рыжеволосая красавица намеревалась провести еще пару дней в загородном клубе. Мысль о том, что между ними может случиться всякое, терзала Лиз. Из столь долгожданного и желанного путешествия она вернулась в Женеву в подавленном настроении.
До наступления Рождества Ник ни разу не прилетал в Женеву. Не приехал он и в «Сан-Пьетро», когда Лиз навещала дядю. Все ее хитроумные, тщательно разработанные планы выяснить их отношения рушились.
Его предсказание относительно опубликования биографии Санчеса не только сбылось, но и превзошло все ожидания. Сразу два издательства, испанское и французское, предложили Лиз написать и издать полную биографию этого легендарного человека. Работа над будущей книгой занимала у нее почти все свободное время. Но все-таки ей удавалось выкраивать часок-другой, чтобы провести их в больнице при детском приюте, посещение которого стало для нее обязательным после смерти Санчеса. Она считала своим долгом и священной обязанностью навещать обездоленных детей.
Ее соседки по квартире, Мэри и Мод, улетели на праздники домой. Лиз осталась в Женеве одна и сумела уговорить дядю приехать к ней на Рождество. Она регулярно получала письма от Ника, а в самый день Рождества он позвонил ей. Оказывается, он проводил праздники с Агнесс, ожидавшей со дня на день рождения ребенка. Лиз спросила его о Джейн и узнала, что та традиционно отмечает праздники с четой Найджелов.
Это известие немного успокоило ее, потому что, если бы Джейн испытывала такие же сильные чувства к Нику, какие испытывает сама Лиз, то обязательно устроила бы так, чтобы они были на Рождество вместе.
После отъезда дяди Лиз заболела воспалением легких и была вынуждена оставаться в постели долгое время. Едва она выздоровела, как на нее обрушилось новое несчастье. Один из мальчиков, которых она навещала в больнице, умер. Врачи были бессильны помочь ему. Лиз приехала в больницу, чтобы проститься с ним. Его маленькое, исхудавшее за время болезни тело покоилось на белой простыне. Она в последний раз погладила его тонкую холодную руку.
Лиз сумела сдержать слезы и не расплакаться в больнице. Но, вернувшись домой, она не выдержала и разрыдалась. Она уткнулась лицом в подушку, горько оплакивая смерть ребенка, родители которого умерли, а родственники бросили на произвол судьбы. Ему, как и ей, хотелось любить и быть любимым.
Немного успокоившись, она встала с кровати, чтобы привести себя в порядок и заняться чем-нибудь полезным, как неожиданно раздался звонок в дверь. Промокнув слезы салфеткой и не заботясь о том, что ее лицо распухло, Лиз направилась к двери и посмотрела в глазок. Она увидела Ника и остолбенела.
Первым ее желанием было бежать в ванную умываться. Но звонок раздался вновь. Разрываясь между нежеланием быть увиденной им в таком плачевном виде и боязнью, что он может уйти, решив, что никого нет дома, она стояла перед дверью, не зная, как ей быть. В конце концов она открыла дверь и впустила его.
— Почему ты не сказал, что прилетишь? — севшим от слез голосом спросила она.
— Это незапланированный визит. — Ник расплылся в улыбке, которая тут же исчезла, едва он заметил распухшее от слез лицо Лиз. — Эй, что случилось? Это связано с Джеком? Он заболел?
— Нет-нет. Слава Богу, с дядей все хорошо. По крайней мере, пока он гостил у меня. Это другое.
— Расскажи мне.
Ник поставил чемодан на пол и положил руки ей на плечи, глядя в лицо полными искреннего сочувствия глазами.
— О, Ник, как хорошо, что ты приехал… — всхлипнула она, пряча лицо у него на груди.
Он мягко обнял ее, и в тот же момент она разрыдалась. То, что случилось потом, явилось для обоих полной неожиданностью. Сначала Ник успокаивал ее, осторожно вытирая бежавшие по щекам слезы, и нежно, по-братски целовал в лоб и волосы. Потом, издав сдавленный стон, жадно приник к ее губам. О таком поцелуе Лиз не мечтала даже в своих снах. Она ответила на него. Их поцелуи становились все более страстными. Он привлек ее к себе. Она податливо прильнула к нему, тая в его жарких объятиях. Он поднял ее на руки и отнес в гостиную. Там, стоя у дивана, они продолжали целоваться с такой яростью, будто от этого сейчас зависела их жизнь.
Ник на минуту разжал объятия, чтобы снять с себя плащ и свитер. Он вновь обнял Лиз, а спустя мгновение расстегнул на ней шерстяную кофту и запустил внутрь руку. Тогда Лиз поняла что обратного пути ни для него, ни для нее нет. То, о чем она так давно мечтала, сегодня случится.
Они провели ночь вместе, почти все время занимаясь любовью. Потом, когда она мирно лежала у него на плече, Ник тихо произнес:
— Я не хотел, чтобы это случилось сейчас. Думал, что не раньше чем через год. Но когда я пришел к тебе и ты заплакала на моем плече, то понял, едва обняв и поцеловав тебя, что дольше сдерживаться у меня нет сил. Мне всегда было трудно относиться к тебе только по-братски. После случая на свадьбе Агнесс жизнь для меня превратилась в кошмар. Помнить, как ты нежно прижималась ко мне, и быть от тебя далеко стало для меня настоящей пыткой.
