Он протянул ей руку, и она машинально вложила в нее свою. Прикосновение к его руке тут же напомнило Вайолет о проведенной с ним ночи, и ее обожгло жаром от этих воспоминаний. Она попыталась было выдернуть свою руку, но Гевин ей этого не позволил.
Когда она вышла из машины, он притянул ее к себе. Вайолет, скорее испугавшись реакции своего тела на его близость, чем самой близости, сделала шаг в сторону. Однако ее волнение нисколько не уменьшилось. Вайолет смятенно подумала, что хотя она и не возражала бы жить в таком месте, но она, в отличие от Гевина, сюда не вписывается. Если он вращается в таких кругах, то удастся ли это ей? Или она чересчур замечталась? Не слишком рано?
— Как тебе, нравится? — спросил Гевин, неверно истолковав реакцию Вайолет, повернувшейся к дому. — (Она лишь кивнула в ответ.) — Уайтхоллы принадлежат к высшему обществу Чикаго уже полторы сотни лет, и каждое поколение только умножало фамильное состояние. Можешь себе представить…
— Да уж, — пробормотала Вайолет.
Добавить к этому еще что-нибудь у нее не возникло никакого желания. Ей не хотелось чувствовать, что она другая, что чем-то отличается от этих Уайтхоллов. В конце концов, что эта семья богачей, что она — они все просто люди! Но доводы разума не помогали избавиться от возникшего ощущения… второсортности, что ли. Конечно, пример Гевина убеждает, что нет ничего невозможного, но ведь на все нужно время. И если честно, сама Вайолет, в отличие от него, не стремилась во что бы то ни стало взобраться по социальной лестнице, не говоря уже о том, чтобы приблизиться к самой ее вершине. Ей хотелось семьи, любви, дома. Наверное, еще поэтому она чувствует эту неуместную — или, наоборот, уместную, это как посмотреть, — неуверенность в себе.
«Что ж, — невесело подумала про себя Вайолет, — за Гевина можно только порадоваться, раз ему удалось пройти тот путь, который он себе наметил. Мой путь в жизни другой. А сейчас они просто пересеклись».
— Чатсворфа нет, — сказал Гевин, и то, что он назвал своего клиента по имени, говорило о том, что они состоят в дружеских отношениях. — Нас ждет его экономка.
Вайолет не знала почему — может, из ее собственного опыта, — но она тут же представила себе немолодую, аккуратную женщину в простой униформе, однако на женщине, что открыла им дверь, был дорогой костюм и золотые часы.
Неужели в таком виде можно работать? — мелькнуло у Вайолет в голове. — Командовать, чтобы работали другие, — да, а как работать самой, чтобы не думать о том, как бы не испачкать костюм?
— Миранда, — тепло приветствовал женщину Гевин. — Рад вас видеть снова.
Он что, со всеми в этом доме на короткой ноге?
— Здравствуйте, мистер Мейсон, — более формально ответила женщина, но улыбка на ее лице показала, что она также рада встрече. — Все те предметы, которые мистер Уайтхолл хочет, чтобы вы для него оценили, ждут вас в главном салоне.
Главный салон? — задала себе вопрос Вайолет и тут же на него ответила: — Значит, есть еще не главные. Впрочем, судя по размерам особняка, который внутри оказался не менее просторным, чем представлялся с фасада, это не удивительно.
— Если вы желаете, можно сначала пообедать, — предложила экономка, не глядя на Вайолет, словно ее не было или женщина ее просто не видела. — Все на ваше усмотрение.
— Спасибо, мы перекусили по дороге сюда.
— Как скажете, мистер Мейсон. Вы знаете, куда идти?
Несмотря на вопросительную интонацию, это прозвучало скорее как утверждение, и Гевин кивнул.
Вайолет шла за ним, чувствуя, словно она оказалась в музее, по крайней мере, салон, куда привел ее Гевин, можно было смело принять за один из залов музея.
— Я лучше у двери постою, — сказала Вайолет, оглядывая мебель, картины, какие-то безделушки, даже на ее непрофессиональный взгляд стоящие баснословных денег. — Если это антиквариат, то я не хочу что-нибудь случайно задеть и разбить — мне же потом за какую-нибудь безделушку за всю жизнь не расплатиться!
— Разумеется, все застраховано, — заверил ее Гевин.
— Надо думать, — кивнула Вайолет.
— Ну, как хочешь, — уступил Гевин.
Некоторое время Вайолет смотрела за тем, как он работает, и потому не сразу сообразила, что стала думать вслух.
— Конечно, приятно среди всего этого жить, но, с другой стороны, пусть даже все застраховано, наверное, немудрено все время бояться потерять такое богатство.
Гевин живо повернулся к ней:
— Верно. Надеюсь, теперь ты лучше понимаешь, почему я так пекусь о своей репутации. Она помогает мне жить так, как я хочу, — в роскоши. Разве ты не согласилась бы переехать жить сюда?
— Во-первых, мне никто этого не предлагал, а во-вторых, я не хочу, чтобы моя жизнь была проникнута страхом, как бы не лишиться всего этого богатства. Разве жить постоянно в страхе — это жизнь? — Вайолет пожала плечами. — Меня более чем устраивает моя скромная жизнь. Нет, конечно, это не значит, что мне не хотелось бы, чтобы она была получше, но и жить в таком особняке я не горю желанием.
— В отличие от тебя я слишком долго мечтал о том, чтобы добиться успеха, — серьезно сказал Гевин. — Я стремился к этому богатству. Может быть, это не очень хорошо, но я много работал, практически без выходных, в течение многих лет. Ты можешь быть счастлива в своей квартирке, но я не хочу терять то, на что потратил годы своей жизни. Представь себя на моем месте. Как бы ты себя чувствовала?
— Я тебя понимаю, — только и ответила Вайолет, вспомнив свою мечту о своем доме в пригороде с розовыми кустами, жимолостью и качелями на веранде. Однако сообщать ему об этом не стала. Вот когда ее мечта сбудется — тогда и можно будет поговорить.
«Может быть, — тут же подумала она, — именно поэтому меня так и тянет к Гевину?» Все-таки, несмотря на различие их жизней сейчас, начинали-то они примерно одинаково, не имея никакой поддержки и пробившись наверх самостоятельно. Да, будь у нее сейчас коттедж, она бы тоже защищала свою сбывшуюся мечту любой ценой. Может, это и пытался втолковать ей Гевин? Возможно. Но все-таки не слишком ли многим он жертвует ради того, чтобы добиться еще большего успеха?
Впрочем, это ее личное мнение. Поэтому Вайолет больше не мешала Гевину выполнять то, ради чего они сюда приехали.
Гевин сидел в столовой своего пентхауса напротив Вайолет и смотрел на то, как она, избегая его взгляда, бесцельно возит вилкой по тарелке. Он пригласил ее к себе в надежде поднять ей настроение. Правда, почему у него возникло такое желание, он сам не знал. Гевин видел, что Вайолет не понравилось в доме Уайтхолла, хотя он и рассчитывал ее развлечь экскурсией в такой богатый дом. И когда Гевин подумал пригласить ее к себе, он приложил все силы, чтобы уговорить Вайолет поехать к нему. Ведь сначала она отказывалась, говорила, что хочет вернуться домой.
