— Сочувствую, Эна. Если ты скажешь мне, где найти этого Лёвенданского, я с радостью набью ему морду.
— Ну да, ты уже потренировался. — Она тронула пальцем синяк на его руке.
— Чтобы побить подонка, и тренироваться не надо. Они все трусы.
— Незачем его бить. В прошлом году он женился на принцессе Малике. Хуже ему уже не будет.
— Ты хорошо ее знаешь?
— Она приезжала в Эдембург несколько лет назад. Училась в одном классе с Доминик. Своей горничной у нее не было, и однажды мне пришлось одевать ее. Проведя с ней два часа, я поняла, что сразу же уволюсь, если Изабелла попросит помочь ей еще раз. Слава богу, больше ее сюда не приглашали.
Джейк обнял ее крепче.
— Жаль, что меня там не было. Я бы тебя выручил.
Ровена покачала головой.
— Это замечательно, что ты хотел бы защитить меня от всех злых людей, Джейк, но не слишком умно. Если ты и к Сэмми так относишься, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Почему?
— Потому что в один прекрасный день он может попасть в беду, а тебя рядом не окажется, и он не будет знать, что делать. Лучше не оберегать его от неприятностей, а учить бороться с ними.
Джейк испытал такой прилив чувств, что голова у него закружилась.
Ровена оказалась мудрой и терпеливой матерью… и за это он тоже любил ее. Да, он влюбился в эту очаровательную маленькую фею, которая макушкой едва доставала ему до подбородка.
И зачем он так долго и с такими усилиями боролся со своими чувствами? Вот дурак. Любить Ровену так легко… так приятно. Он никогда больше не станет скрывать свою любовь.
— Ты мне расскажешь об Аннетте?
— Черт. Говорить о ней — только настроение портить.
— Главное я уже знаю. Вы были женаты четыре года, около двух лет назад развелись, и ты добился опеки над Сэмми. Но мне хотелось бы знать причины.
И Джейк все ей рассказал. Слова вырвались наружу, словно струя воды из открытого крана. Джейк не пытался скрыть свои собственные недостатки. Он рассказал Ровене о каждой своей ошибке и о каждой лжи, которую скармливала ему Аннетта.
Ровена слушала, и ее удивление росло с каждой минутой. Джейк слишком часто брал вину на себя, хотя Ровене удалось уже многое узнать об Аннетте и о ее невероятном эгоизме.
Однако, чем больше Джейк рассказывал, тем сильнее Ровена ощущала свое сходство с Аннеттой. Дело даже не в том, что она шпионила за ним. Она занималась этим ради своей страны. Нет, ее эгоизм даже сильнее эгоизма Аннетты. Аннетта не любила Джейка, и поэтому в ее поступках нет ничего удивительного.
Но Ровена любит его… и намеренно скрывает свою любовь. Отказывается дать ему то, чего он хочет: свое тело, свои чувства, свое сердце. И все из-за глупого желания защитить себя. Как будто ей будет легче, если она лишит Джейка того, что он ждет от нее как от женщины… того, чего у него никогда не было.
Понятно, почему он не может ее полюбить.
Мысль о близости с ним пугала ее до полусмерти. Но возможно… если у нее хватит смелости… если она докажет Джейку свою любовь, когда-нибудь он ответит ей взаимностью.
Дрожа, Ровена встала перед ним на колени. Взяв в ладони его лицо, она провела пальцами по густым темным волосам.
— Спасибо за то, что ты поделился со мной своей болью.
В его глазах горело пламя.
— Спасибо, что выслушала.
Она собралась с духом.
— Джейк…
Внезапно она заметила за его спиной какое-то движение, и материнское чутье заставило ее взглянуть на Сэмми.
Увиденное вызвало у нее улыбку.
— Господи.
— Что там?
— Тсс. Посмотри сам.
Услышав тихий смех, прокатившийся среди вереска, Джейк медленно повернулся.
— Что это?.. Он ничего ему не сделает?
— Не думаю, — прошептала Ровена. — Если только мы его не напугаем.
Крохотный олененок склонился над мальчиком. Их сынишка перевернулся на спину, протянул руку и погладил бархатистую головку олененка.
Они видели, как олененок лизнул Сэмми в щеку, и мальчик снова засмеялся.
— Где же?.. А, вон она. — Джейк указал в сторону крепости.
Самка оленя паслась неподалеку, внимательно поглядывая на своего детеныша. Через несколько мгновений она вскинула голову, издала блеющий звук, подзывая олененка, и они вместе умчались.
Сэмми перевернулся на живот и проводил их изумленным взглядом.
Джейк обнял Ровену.
— Спасибо, что привела нас сюда. Это и вправду волшебное место.
Сэмми, уставший и переполненный впечатлениями, уснул в тот день раньше обычного. Джейк и Ровена укладывали его вместе.
— Он даже сказку почитать не попросил, — прошептал Джейк, выходя из детской. — Это что-то новенькое.
Ровена стояла в коридоре, обхватив себя руками. Сейчас или никогда. Закрыв дверь, Джейк повернулся к девушке и вопросительно взглянул на ее лицо.
— Я… — Она окинула взглядом коридор. — Можно поговорить с тобой?
— Конечно. Куда пойдем?
— Все равно. Как насчет… — Ровена кашлянула. — Как насчет твоей спальни?
Она ни разу не заходила в спальню Джейка вместе с ним. В ответ Джейк лишь удивленно вскинул брови. Он положил руку ей на талию и повел ее по коридору, словно указывая дорогу.
Ровена вздрогнула, почувствовав обжигающее прикосновение его ладони.
— Замерзла? — спросил Джейк.
— Нет. Я… — Она вздрогнула еще раз. — Нет, мне не холодно.
Когда они вошли в спальню, горел лишь один ночник. Комната была обставлена в вычурном стиле Людовика XV, вся в блеске и золоте.
Джейк прикрыл за собой дверь.
— Я… — Ровена, не решаясь посмотреть на него, повернулась и медленно прошла по старинному ковру. — Сегодня, когда мы разговаривали, мне пришла в голову одна мысль, и я хотела бы ее обсудить.
— Выкладывай.
Она подошла к туалетному столику из орехового дерева и заглянула в зеркало. Джейк не шелохнулся.
— Я поняла, что была эгоисткой. Я скрывала от тебя то, что ты должен узнать…
— Сведения о короле? — Он шагнул вперед.
О короле? При чем здесь король?..
— А… Нет. Дело не в этом. Просто я…
Ровена посмотрела на статуэтку, которую вертела в руках.
— Ради бога, Ровена, говори быстрее.
Обернулась она так резко, что пришлось ухватиться за столешницу, чтобы не упасть.
— Я люблю тебя.
Вместо ожидаемой радости на его лице появилось удивление.
— Ты слышал, что я сказала? Я…
— Ты меня любишь. — Наконец-то он улыбнулся. — Это ты и хотела сказать?
— А разве этого мало?
Джейк преодолел разделяющее их пространство и заключил ее в объятия.
— Нет, моя милая Эна, так много, что хватит на всю жизнь. Если только тебе самой не надоест.
