Теперь Паола часто и надолго уходила из дома одна, ничего не объясняя. Симона не раз пыталась растормошить подругу, уговаривала пойти куда-нибудь вместе или пригласить друзей, как в добрые старые времена, но Паола каждый раз отказывалась и вновь замыкалась в себе.
Паола наконец не выдержала бездействия и позвонила Гольвезе. Только новое увлекательное дело может спасти ее от мрачных воспоминаний. Есть еще одно проверенное лекарство – новая любовь, но как она может полюбить кого-то, если образ Роберто неотступно преследует ее. Ей постоянно кажется, что она видит его в толпе на улице, она хватает трубку зазвонившего телефона в безумной надежде услышать снова его голос, просыпается ночью от прикосновения его рук. Она не задумывалась над тем, как поступит, если встретит его вновь. Просто ее тело вышло из-под контроля, отказывалось подчиняться разуму, жаждало его и только его.
Нет, Гольвезе сейчас ее единственная надежда. Если он действительно предложит что-то стоящее, она спасена.
Как только она назвала свое имя, ее моментально с ним соединили.
– Синьорина Контини? Рад слышать ваш голос. Должен ли я понимать ваш звонок так, что вы решили обсудить мое предложение?
– Вы, как всегда, правы. Если это, конечно, еще возможно.
– Вы помните, я тогда в Тремеццо сказал, что место для вас у меня всегда, подчеркиваю, всегда найдется.
– Благодарю вас. Где и когда?
– Завтра в десять утра в моем кабинете. Виа Марджента, 25.
– Буду ровно в десять.
– До завтра.
– До завтра, синьор Гольвезе.
Приняв какое-то решение, Паола уже не отступала от задуманного и, как правило, добивалась цели. Предложение Гольвезе было достаточно абстрактным. Ей еще предстояло узнать, что именно он имеет в виду под «достойным ее местом», если не знает, что она собой представляет как специалист.
Тем не менее Паола шла на встречу с Гольвезе с легким сердцем, насколько вообще у нее на сердце могло быть легко. Она была готова выполнять любую работу, лишь бы быть занятой чем-нибудь и не вспоминать поминутно о прошлом.
Она с детства привыкла быть всегда в центре каких-либо событий, не простаивать ни минуты. Поэтому нынешнее неопределенное положение особенно выводило ее из себя, нервировало и выбивало почву из-под ног. Она инстинктивно чувствовала, что ей надо встряхнуться, окунуться с головой в работу, сразу станет легче.
Гольвезе ей понравился. С таким человеком легко работать, несмотря на его явное лидерство во всем. Ей нравилось, что он способен уважать чужое мнение, ценить самостоятельность в других. Он не мелочен, умен и талантлив. Что еще можно желать от шефа? Его репутация Дон Жуана ее не волновала вовсе. Она почему-то знала, что в этом смысле Гольвезе опасаться не следует. Он лучше других понимает, что реально, а что нет. Такой человек, как он, никогда не станет преследовать женщину за отказ вступить в интимную связь. Кроме того, она чувствовала, что заинтересовала его не только как женщина. То, что она произвела на него впечатление, было очевидно. Он так выразительно смотрел на нее там, в ресторане, прямо проглотить был готов. Но натиска, перехода в наступление не было ни словом, ни намеком. Итак, на этот счет Паола была спокойна.
Припарковавшись на противоположной стороне улицы, Паола некоторое время разглядывала внушительный особняк, занимаемый фирмой Гольвезе. Как и большинство зданий в центре Милана, построен минимум в прошлом веке. Фасад, отделанный грубо отесанными каменными плитами, оживляли кариатиды в виде полуобнаженных дев и мужчин с могучими торсами. Как раз в стиле Гольвезе, с улыбкой подумала Паола. Строго, выдержанно, но с намеком. Она вдруг живо представила себе Гольвезе, еще достаточно молодого. В поисках подходящего здания для своей будущей фирмы он, наверное, остановился на этом самом месте, разглядывая фасад напротив, и его воображение вмиг заработало. Улыбка фавна пробежала по его лицу, и он со всех ног бросился к агенту по недвижимости. Скорее всего, это было совсем не так, но картинка, возникшая в голове Паолы, позабавила ее. Она улыбнулась сама себе и решительно направилась к входу.
В приемной Гольвезе была только его секретарша, худая бледная девица с огромными, густо накрашенными глазами и темно-фиолетовыми губами, которые только подчеркивали бледность лица. Густые черные волосы каскадом падали на плечи. Так и просится на обложку журнала для мужчин, подумала Паола и улыбнулась ей. Девица окинула ее холодным, неприязненным взглядом. Как ледяной водой окатила. Уж не видит ли она во мне конкурентку, промелькнуло в голове Паолы.
– У меня назначена встреча с господином Гольвезе на десять часов. Мое имя Паола Контини.
В глазах у той мелькнула растерянность.
– Вы секретарша? – вдруг спросила она.
– Нет.
Девица заметно расслабилась, даже ухитрилась выдавить из себя подобие улыбки. Она не без труда выбралась из-за стола и направилась к двери кабинета. Паолу поразил ее рост: явно под сто восемьдесят сантиметров, да еще каблуки сантиметров десять. Ну, Гольвезе дает. Крошечные кожаные шорты едва прикрывали ее упругий, округлый задик, ноги, обтянутые плотными черными колготками, были умопомрачительно красивы. Интересно, как он работает, зная, что за стенкой сидит такое сногсшибательное существо. А может быть, это и есть секрет его молодости в неполные семьдесят лет. Паола усмехнулась про себя. Да… Поразительный все же тип этот Гольвезе.
Гольвезе встал из-за стола ей навстречу. Темно-коричневый костюм и яркий цветастый галстук в тон с жилеткой удивительно шли ему.
– Синьорина, добрый день. Я вас с нетерпением поджидаю с самого утра.
– Но мы, кажется, договаривались на десять часов, а сейчас как раз…
– Не лишайте старика приятных минут ожидания. Предвкушение удовольствия – это же такая прелесть. Лучшая часть жизни. У меня к вам очень интересное предложение, я уверен, вам понравится. Марго, принесите нам… Что бы вы хотели, синьорина Контини?
– Чаю со льдом, пожалуйста.
– Марго, чаю со льдом синьорине, а мне кофе, как обычно. Синьорина Контини, прошу вас, садитесь.
Широким жестом он указал ей на глубокий кожаный диван, уютно располагавшийся в углу кабинета вместе с двумя такими же креслами и изящным журнальным столиком. Паола села, Гольвезе устроился в кресле.
– Ну что же вы, Марго, мы ждем.
Секретарша нехотя закрыла за собой дверь.
Гольвезе проворно обернулся к Паоле.
– Не хочет оставлять меня наедине с вами, дурочка. Совсем забыла, что секретарь – это все же работа. Ну ладно, это пустяки. Я сам виноват, и дело не в этом.
Гольвезе весь светился возбуждением, глаза горели, щеки пошли лукавыми складками.
