— Извини, зайду позже, когда ты освободишься.
Нейт в одно движение собрался и вытер ладонью взмокший лоб. Осушая полбутыли воды, двинул локтем в сторону циновки.
— Йога. Хорошо снимает стресс. Попробуй, советую.
Плюхнувшись в мягкое кожаное кресло, Гейб обвел царственный кабинет друга многозначительным взглядом.
— А с чего тебе впадать в стресс?
Нейт хмыкнул.
— Ну а ты с чего сорвался сюда с утра пораньше с такими лозунгами?
— Никакой эмиссии. Не продаем.
Нейт прислонился к письменному столу и уставился на Гейба изучающим взглядом.
— Почему?
— Всю ночь не спал, перечитывал контракты. Все до одного. — Насчет всей ночи он не очень загнул. Если учесть, что первую ее половину провел в постели Пейдж. Было светло, нежно и свежо. Незабываемо, трудно оторваться, не оставив часть себя. Тем не менее мальчишеская энергия забила в нем ключом в кои-то веки, руки зудели, хотелось добраться до работы. Он поцеловал ее — спокойной ночи! — вернулся в свою квартиру и уселся за чтение под бочонок кофе. — Мне надо было вникнуть в наши достижения. Понять, что мы рискуем потерять. С какого перепугу решили подставить свою корму? К дьяволу эту затею.
— Что ж, ладно. — Нейт обошел стол, взял трубку телефона и попросил ассистента связать его с Джоном, как только тот появится. — Надеешься, мы выстоим против ветра?
— Шепнула пальма, под которой мы сидели в лодке и пили пиво.
Здесь выдержка изменила Нейту. Он расплылся в улыбке от уха до уха.
— Решено. Никаких обдумываний, переговоров, нечего усложнять.
Нейт двинулся к дальней стене, к бару, искусно запрятанному в книжной полке. Рот Гейба дернулся в косой улыбке. Он выбрал пузатую емкость с крепким импортным пивом (а на часах только восемь!), они чокнулись бутылками, прежде чем всласть отхлебнуть из горлышка. Горячительные градусы ожгли горло. Морозные, колючие, бодрящие.
— Ты мог бы усилить восторги публики, если бы дотянул до консультации с комитетом по инвестициям.
— А я и не собирался упускать своего, пусть восхитятся моей декламацией.
— Они прибудут в девять. Ты действительно прочел все служебные записки, которые я посылал?
— Я посчитал, что, если там есть нечто особо важное, ты обязательно переспросишь меня о решении.
Нейт провел ладонью по затылку:
— Ну-ка, еще раз шепни, почему мне так хотелось, чтобы ты остался?
— Я никогда не проигрываю.
Брови Нейта уползли вверх. Когда юрист Bona Venture перезвонил полчаса спустя, Гейб, слушая бедолагу, который явно спятил, славно повеселился, впервые за всю свою карьеру. Удивился, чего ему раньше не сиделось дома?
Пейдж толкнула тяжелые стеклянные двери, ведущие в головной офис Ménage à Moi. Защитила глаза от яркого мигающего света, бьющего из разноцветных потолочных плафонов и, цепляясь каблуками за ворсистый кремовый ковер в холле, устало потащилась к своему кабинету.
Мозги расплавились. То, что она полночи провела в постели с Гейбом, — полбеды, поскольку он ушел к себе, а она глаз не сомкнула. После спектакля в ресторане, любезно-теплой беседы в такси и великолепного секса ей внезапно захотелось собрать свои впечатления воедино и запрятать в изящную шкатулку. Там были бы чувства, страхи и переживания, которые трепетали в ней, когда она, лежа навзничь, смотрела в темный потолок комнаты, они настолько выходили за границы ее жизненного опыта, что могли бы подавить, если не взять их под контроль.
Дерьмо дерьмом! Сюзи, ее ассистентка, вздрогнула, выпучив глаза; Пейдж поняла, что выкрикнула последнюю фразу вслух. Пора покончить с этой привычкой.
— Доброе утро, босс. Угадай, кому сегодня пришла почта? — Сюзи спрыгнула со стула и бросилась распахивать дверь кабинета Пейдж. — Взгляни.
Будто она и сама не заметила бы. Гигантский букет в вазе на строгом стекле большого офисного стола, неуместно роскошный куст в кремовых и зеленых цветах выглядел островком среди болота. Чувства, страхи и переживания взвились и смялись в лепешку, когда Пейдж дрожащими пальцами взяла приложенную карточку. Открыла.
Послание было незамысловатым. Как шифровка. И не от Гейба. «Отныне Ваш должник. Нейт Маккензи». Партнер Гейба? Интересно, за что же он ей так благодарен? Ах ты господи. В тот единственный раз, когда они беседовали, он попросил ее об услуге: повлиять на Гейба, чтобы тот остался. Она сунула карточку обратно в конверт.
— Спасибо, Сюзи.
Сюзи вытянулась на задних лапках, изнывая от желания разузнать что-то конкретное про цветы, но спросить не отважилась, ясное дело, начальница не прольет сочных подробностей на ее уши. Она вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Пейдж привернула глянцевые белые пластины деревянных шторок, чтобы они пропускали как можно меньше солнечного света через щели, набросила куртку и шарф на оловянную стойку угловой вешалки и медленно опустилась в кресло. Двинула мышкой, оживляя монитор, кликнула и попыталась вникнуть в расписание предстоящего делового дня. Но прикольный сноп цветов, занимавший все поле обзора слева, то и дело отвлекал ее. Она не выдержала, потянулась и погладила белый бархатный лепесток. Гейб остается? Ночью он ничего не сказал. Хотя этот молчун наговорил уже немало. О большем она и мечтать не смела. Но и не сбрасывала со счетов. Что бы там ни грозило, пора взяться за самоконтроль. Как она делала всю жизнь. Для самозащиты. Чтобы привести себя в чувство, разумнее всего разом покончить с этим.
Если бы у нее была хоть малейшая надежда достойно покинуть эту бешено подпрыгивающую на волнах лодку, она непременно сделала бы все возможное, чтобы Гейб никогда не догадался о ее переживаниях. Она представляла, как напомнит ему суть их взаимоотношений: никаких свиданий, переживаний и несбыточных надежд.
Когда Гейб добрался до дому, он не чуял под собой ног. Лучшую часть дня они с Нейтом смеялись, предавались воспоминаниям, заказывали обед с доставкой, в то время как весь остальной офисный штат стоял на ушах. Вторая часть дня показалась еще лучше, он вошел в свою квартиру и обнаружил, что Пейдж уже сидит на скамье в кухне и поигрывает фламинго — телефонной подставкой. Длинные ноги перекрещены, словно ножницы; ломтик закатного солнца дрожит между зданиями, прыская золотистыми розовыми и ярко-оранжевыми лучиками на ее тело. Ее обнаженная натура.
— Добрый вечер, — вяло приветствовала она; дремотная улыбка играла на ее пухлых губах. Она вытянула клубничку из чаши. Спелая красная ягодка нырнула в ее рот. — Хочешь попробовать?
Радужно-волнистая горячая гильотина прошла сквозь его тело, и ноги словно отнялись. Что бы там ни фантазировали другие мужчины, глядя на нее, у него насчет того есть существенное преимущество. Она — его реальность. Плоть и кровь. Нежная кожа, пухлые губы и… Внезапно он настолько возбудился, что додумывать было уже недосуг.
