– Не тебе судить о моем положении. И потом, мне нельзя волноваться, а если я что-то очень хочу узнать, меня просто трясет от волнения. Вкладывай! У тебя есть еще минут двадцать, пока Джон разгрузит машину.
– Что ты там такое купила?
Бетти рассмеялась.
– Если я буду все перечислять, это займет гораздо больше двадцати минут. Так что случилось в доме знаменитого профессора, когда ты там появилась?
Сьюзен глубоко вздохнула, собралась с силами и принялась рассказывать. Когда она закончила, Бетти несколько минут молчала, обдумывая услышанное.
– Твой рассказ заставил меня изменить свое мнение.
– Ты перешла в лагерь моего братца? – сердито спросила Сьюзен.
– Нет. Я поняла, что ты никуда не можешь уйти от них. Теперь вы связаны по рукам и ногам. Сьюзен ты принесла в их дом счастье, покой, вкусную еду, в конце концов, – все то, о чем они уже успели забыть или никогда не знали. Даже если ты захочешь уйти, никто тебя не отпустит.
– Ты так думаешь? – с надеждой спросила Сьюзен.
– Я знаю это наверняка! Ты нужна им, а это значит гораздо больше, чем какая-то там любовь!
– Не говори так! Ты же любишь моего брата?
– Ах, я еще не определилась! – Бетти состроила рожицу и вновь расхохоталась. – Кстати, всегда хотела спросить, как профессор в постели?
– Бетти!
– Да ладно тебе! Джон скоро станет профессором и будет преподавать в университете, и мне бы очень хотелось знать, как это на нем отразится. Не строй из себя святую невинность!
Сьюзен рассмеялась и обняла Бетти.
– Могу сказать тебе по секрету, что он просто великолепен! – Она игриво подмигнула Бетти и вскочила с кресла. – Мне пора идти. Как думаешь, прощаться с Джоном или не стоит?
– Я передам ему твои поцелуи и сестринскую любовь.
– Отлично!
– Да, пока ты не убежала, приходите всей семьей к нам на Рождество. Мне даже удалось вырвать у Джордана и Джима обещание быть. Все же Рождество – семейный праздник.
– Что ты имеешь в виду под всей семьей?
– Тебя, твоего ненаглядного профессора и детей.
– Но будет ли это удобным?
– Кому?
– Ну всем.
– Ах, Сьюзен, прекрати! Если когда и мириться с родственниками и с неизбежным, так точно на Рождество! Только обещай, что поможешь мне с обедом.
– Хорошо, Бетти, с обедом я помогу, но ничего больше обещать пока не буду. Я должна узнать, согласятся ли Бернард и дети.
– Думаешь, они могут струсить?
– Думаю, струсить могу я. Зная моих братьев… Хоть один из них хорошо отнесся к Бернарду?
– Как тебе сказать… – пробормотала Бетти. – Они не очень довольны, но не придают этому такого значения, как Джон. Они думают, что ты просто играешься. Знаешь, влюбиться в преподавателя, такое часто бывает…
– В пятнадцать лет! А мне уже давно не пятнадцать. Прости, Бетти, но мы, скорее всего, не придем.
– Сьюзен, где же твой бойцовский пыл?! Подумай о том, что братья не решатся устраивать склоку при чужих людях, тем более детях. Как раз ты дашь им шанс привыкнуть к тому, что у тебя с Бернардом все серьезно. И положишь на меня!
– Мне не хочется тебя напрягать, Бетти!
– А мне очень хочется, чтобы со мной обращались, как с полноценным человеком, а не как с ценным сосудом!
– Прости, милая, но сейчас ты действительно ценный сосуд!
Бетти схватила подушку и запустила ею в Сьюзен. Она увернулась и бросилась к двери.
– Так вы придете? – вдогонку спросила Бетти.
– Мы подумаем, и я тебе позвоню. Пока спасибо тебе за поддержку. Сейчас мне она очень нужна.
Домой Сьюзен вернулась в приподнятом настроении. К ней сразу бросился Бернард.
– Ну, как? – спросил он.
– Что как? – не поняла Сьюзен.
– Как братья отреагировали на новость?
– Как братья! – Сьюзен усмехнулась. – Они никак не могут привыкнуть к тому, что я уже взрослая. Джон категорически отказывается понимать, что я тебя люблю, а остальные просто решили не обращать внимания на мою блажь.
– Может быть, мне стоило поехать с тобой?
– Спасибо тебе, Бернард, за заботу, но ты бы очень усложнил жизнь Джону. Как бы он отчитывал меня при тебе! Он тебя уважает как ученого, но признать в роли моего любовника никак не может.
– Почему ты говоришь обо мне, как о любовнике? – хмуро спросил Бернард.
– А разве это не так?
Сьюзен знала, что ей не следует говорить такие слова, но сегодня она слишком устала. И в одном Джон был прав: она не хотела быть любовницей.
– Скажи мне, Сьюзен, что случилось?
– Не важно, Бернард, все это не важно…
– Я же вижу, что тебя что-то тревожит!
– Прости, мне нужно побыть одной.
Сьюзен развернулась и пошла к лестнице. Бернард схватил ее за руку и прижал к стене.
– Ты делаешь мне больно! – сердито воскликнула Сьюзен и принялась вырываться.
– Прости, но другого способа остановить тебя я не нашел. В чем дело, Сьюзен?
– Какая разница? Считай, что у меня испортилось настроение в канун критических дней!
С тобой не все в порядке. Раньше ты не была такой язвительной.
– Я не язвительная!
– Сьюзен, прекрати это ребячество! Мне казалось, что рядом взрослая женщина! Что с тобой творится?
Бернард встряхнул ее, как нашкодившего щенка.
– Отпусти меня, пожалуйста, – тихо попросила Сьюзен. – Я и вправду не хочу об этом говорить. Мне очень тяжело сейчас, Бернард. Ты должен понять и помочь мне.
– Как я могу помочь тебе, Сьюзен?
– Просто отойди сейчас в сторону, хорошо? Мне нужно побыть одной. Совсем одной, Бернард.
Он медленно отпустил руки и отошел. Сьюзен тут же пулей взлетела по лестнице и закрыла за собой дверь. Она упала на кровать, где они провели столько незабываемых часов, и расплакалась.
Быть любовницей это так унизительно! – думала она, стараясь удержаться от рыданий. Такое ощущение, что я зависла где-то на полпути между мечтой и реальностью. Бернард уже спит со мной, но все еще не знает, любит ли. Ну почему я не могу стать для него женой?
Бернард стоял под лестницей и непонимающе смотрел наверх. Из гостиной вышли дети и с осуждением посмотрели на него.
– Ну что я такого сказал?! – воскликнул Бернард.
– Ты не сказал ничего лишнего, – ответил Скотт.
– Ты не сказал того, что нужно было сказать, – добавила Шарлотта.
– И вы туда же! Мне кто-нибудь объяснит, что происходит в этом доме!? Что-то в последнее время я слишком часто задаю этот вопрос…
Шарлотта покачала головой и пошла наверх, к Сьюзен. Скотт подошел к отцу и положил руку ему на плечо.
– Пап, ты отличный парень, но в женщинах совершенно не разбираешься.
– Можно подумать, ты разбираешься! – Если бы Бернард не был так расстроен, он бы от души позабавился разыгрывающейся сценой.
