Она долго стояла у ворот, глядя вслед удаляющейся машине. Девушка была счастлива — один день в Херонсбридже принес им с отцом больше понимания и близости, чем многие годы в Лондоне.
— Я заработала двенадцать фунтов, два шиллинга и пять пенсов, — гордо сообщила Шарлотта, протягивая Майку счета. — Конечно, если не принимать в расчет то, что нам не пришлось покупать овощи. Знаю, это капля в море, но я могу отнести деньги в банк?
— А что вы с ними делали до сих пор? Держали под подушкой?
— Причем в золотых монетах. Только, пожалуйста, не смейтесь.
— Милая девочка, я немею от восторга перед каждым, кто может извлечь прибыль из земли. Впрочем, вам все равно придется вложить ее в семена, удобрения и так далее. Вам придется усвоить одну истину: если имеешь дело с землей, никогда не разбогатеешь, все уйдет обратно в землю.
— Но посмотрите на богатство, которое нас окружает. На что нам тратиться?
— Ну, кое-что я могу придумать. Например, центральное отопление для вечно холодного дома. Правда, мы начали отдавать долги.
— Неплохое достижение для восемнадцати месяцев. Я рада, Майк.
— Спасибо. В общем деле есть и ваш вклад. Признаюсь, не верил, что дела все-таки пойдут. Я думал, что папочка сбагрил мне совсем негодное наследство.
— Он знал, что делает, — улыбнулась Шарлотта, глядя на портрет старика, — Хотя, готова поспорить — он злился, что приходится отдавать Херонсбридж именно вам. Но вы победили.
— А зачем мы держим здесь этот портрет? Неужели, как напоминание о том, что он виноват в развале поместья?
— Нет, напоминание о том, как не надо воспитывать детей.
— Или предупреждение против семейной жизни кстати. Вчера вечером я встретил в деревенском кабачке юного Лэтчли. Он был очень плох, мечтал утопить печаль в вине. Первая же пинта развязала ему язык, он поведал мне печальную историю — вы ему отказали.
— Верно.
— И сказали, что есть кто-то другой. Вы не возражаете, что я теперь все про вас знаю?
— А что толку быть против, когда вы и так ведете себя в моих мыслях, как в собственной квартире — входите, выходите… И, в конечном счете, я даже довольна, — отозвалась она, с улыбкой наблюдая за Майком. Он не успел парировать ее реплику, потому что в комнате появилась миссис Крамлин с телеграммой для Шарлотты. Девушка распечатала ее, потом повернулась к Ставертону; говорить она не могла — только протянула ему листок. Он прочитал, и лицо его потемнело, а Шарлотта зарыдала, спрятав лицо у него на груди.
В телеграмме говорилось, что утром ее отец скоропостижно скончался. Когда девушка немного оправилась от страшной вести, она потрясенно прошептала:
— Если бы я только была с ним! Уйти без единого слова!
Она позвонила домой и узнала, что похороны назначены на пятницу. В это время Майк сварил кофе, Шарлотта взяла чашку дрожащими руками и прошептала:
— Думаю, он все знал уже месяц назад. Я почувствовала в нем перемену. Он разговаривал со мной совсем по-другому. Будто подводил итоги. Мы много лет так не разговаривали.
— Возможно.
— А я так обрадовалась, что мы снова понимаем друг друга! Я и представить не могла, что осталось так мало времени. Ему было всего сорок семь, но он совершенно вымотался. Им управляли другие. Теперь мачеха поймет, что она сделала.
— Человеком правят только собственные демоны, дорогая. Возможно, ваша мачеха, угадав его амбиции, лишь подтолкнула к действиям, но таков был его собственный выбор… А теперь — допивайте кофе, и отправимся в поле. Пару дней меня не будет дома, а надо кое-что сделать. Кстати, я хочу поговорить с Дунканом, поищите его. Вам сейчас пойдет на пользу работа — она поможет забыться.
Майк, как всегда, оказался прав. Прогулка по ферме успокоила ее. Деревья стояли почти голые, и строгий ритм смены времен года напомнил ей, что жизнь человека конечна, но мир вечен.
В поезде, который вез Шарлотту из Лондона назад в Херонсбридж, девушка поняла, что порвалась последняя нить, связывавшая ее с Лондоном. Она вспомнила первую поездку сюда, когда оказалась в одном купе с Майком. Он тогда пересел на другое место — было ли это чем-то символическим, определившим все их дальнейшие отношения? Он отказывался от любви, которую не мог вернуть. Но он подарил ей свою дружбу, и это давало ей ощущение счастья. Здравый смысл советовал: «Выброси его из головы. Уезжай и начни все сначала. Ищи других людей». Будто это было так же просто, как поменять книгу в библиотеке. Она теперь понимала, что любит Майка Ставертона, причем не питая никаких иллюзий на его счет.
От Майка ее мысли вернулись к отцу; Шарлотта достала письмо, которое оставил ей мистер Лейбурн, и перечитала его. Оно было датировано тем самым днем, когда он навестил ее в Херонсбридже.
«Моя дорогая Шарлотта.
Я оставляю это письмо нотариусу, чтобы он передал его тебе после моей смерти. Доктор ясно дал мне понять, что если я не сменю жизнь на жалкое существование инвалида, дни мои сочтены. Я предпочитаю оставить все, как есть, и умереть, не снимая упряжи. Когда умерла твоя мама, вместе с ней погас и свет, который освещал мой путь, и с тех пор я не переставал бежать. И сейчас не могу остановиться, значит — осталось недолго.
Не горюй, моя дорогая. И в эти последние годы трудности компенсировало хорошее, хотя, конечно, в целом ты права — я не создан для подобной жизни. Но я ни о чем не жалею. Правда, все эти годы я и бежал от тебя, дорогая. Ты напоминала мне свою мать, и я страдал. Это было нечестно по отношению к тебе, и я прошу простить меня. Ты давала мне больше любви, чел я заслужил. Когда ты даришь человеку сердце, то навсегда. А это должно вознаграждаться.
Прилагаю фотографию мамы. Это часть твоего небольшого наследства — ведь мы живем, много тратя и мало вкладывая. Если тебе понадобится финансовый совет, обратись к мистеру Ллойду.
Пусть жизнь обойдется с тобой по-доброму. Я надеюсь, все так и будет, потому что в мире есть грубая справедливость — сколько даешь, столько и получаешь взамен.
Благословляю тебя.»
Через неделю после похорон Майк сообщил Шарлотте, что уезжает. Был серый день, облака низко нависали над землей, а девушка пыталась унять печаль, собирая опавшие листья на газоне. Она как раз отнесла последнюю кипу к деревянной тележке, когда подошел Майк.
— Привет. Помочь с тележкой? А то вам будет тяжело. Кстати, куда везти все эти листья?
— На компостную кучу в огороде.
— Хорошо. Какой мрачный день! Должен сказать, что это делает будущую поездку в Южную Африку более приятной.
— В Южную Африку? Вы? — Сердце у Шарлотты упало.